«Не пытаемся спасти Землю — пытаемся спасти себя»: Теджуосо Оланреваджу и Янгкура — об экологическом искусстве
Два художника с мировыми именами — Теджуосо Оланреваджу из Нигерии и Янгкура (Yangkura) из Южной Кореи — специально приехали в Нижний Новгород на открытие выставки «Кожа Земли», главного проекта биеннале экологического искусства. Поговорили с мастерами о природе, страхе, будущем и том, как почва и пластик становятся арт-языком.
О ПРОЕКТЕ И ХУДОЖНИКАХ
О ПРОЕКТЕ
И ХУДОЖНИКАХ
Нижний Новгород этой весной стал эпицентром глобального художественного разговора об экологии — в городе 30 мая открылась «Кожа Земли», главный проект первой Международной биеннале экологического искусства. Выставка, объединившая более 250 работ 70 художников из 33 стран, развернулась сразу на двух площадках: на Мытном рынке и в гостинице Ермолаевых. В центре проекта — сама почва как тонкая живая оболочка планеты, отражающая и сохраняющая память биосферы. Среди участников — два выдающихся художника, каждый из которых по-своему осмысляет последствия разрушительного взаимодействия человека с природой. Теджуосо Оланреваджу из Нигерии представляет работу о катастрофических последствиях огня и выгорающей земли, а Yangkura из Южной Кореи — мультимедийную инсталляцию, посвященную «пластигломератам» (гибридным формам из расплавленного пластика и вулканических пород). Накануне открытия задали авторам волнующие вопросы — о концепции работ, экологии, страхе и надежде.
Теджуосо Оланреваджу
Теджуосо Оланреваджу
Янгкура
Янгкура
О КОНЦЕПЦИИ ИСКУССТВА
О КОНЦЕПЦИИ
ИСКУССТВА
Как вы сформулировали основную идею своей работы для биеннале?
Теджуосо Оланреваджу: Все началось с того, что мне предложили поучаствовать в этой замечательной биеннале, и я получил основную тему. Она полностью перекликалась с тем, чем я уже занимаюсь в студии как художник-эколог. Я собрал множество элементов из своей студии, чтобы создать это произведение. Так получилось, что как раз тогда в новостях активно обсуждались лесные пожары в Калифорнии. Поэтому я решил поработать с темой огня. А поскольку мы обсуждаем почву, невозможно говорить о пожарах без последствий для земли, воды, лесов. К счастью, у меня уже были заготовки и проекты, которые подошли для создания нужного нарратива. Именно это я и сделал в рамках выставки — все получилось органично.
Янгкура: Мой интерес к экологической тематике начался с личного опыта. В декабре 2007 года у западного побережья Южной Кореи произошел масштабный разлив нефти. Танкер столкнулся с другим судном, и огромное количество маслянистой жидкости вылилось в море, что принесло колоссальный ущерб прибрежной зоне. Тогда я был студентом университета и поехал волонтером на место катастрофы. Мы чистили скалы, собирали нефть — погибло множество морских организмов. Но самое удручающее было то, что море не останавливалось: я мог целый день оттирать камень размером в один метр, а когда прилив возвращался, все снова покрывалось нефтью. Это казалось бесконечным бедствием. Но больше всего врезалось в память количество погибших животных и морской жизни — они просто исчезли. Это глубоко потрясло меня и заставило всерьез задуматься о наших отношениях с природой и о хрупкости жизни. С тех пор экологическая тема стала центральной в моем творчестве. Для меня искусство — это способ осмыслить то, что я вижу и чувствую, и пригласить других к размышлению.
Насколько важно для вас, чтобы зритель понял работу «правильно»?
Теджуосо Оланреваджу: Самое важное — работа должна напрямую отражать заданную тему. Нет смысла создавать произведение, которое не связано с концепцией проекта, поэтому стараюсь объединить свой рассказ с общей историей биеннале. Это дает возможность использовать определенные материалы — то, что другие называют мусором, я зову сокровищами. Так получаются высказывания, которые дают либо прямую, либо косвенную интерпретацию, в зависимости от восприятия зрителя. Но моя цель — взаимодействовать с темой биеннале.
Янгкура: Считаю, что зритель должен быть свободен в интерпретации. Особенно в экологическом искусстве важно, чтобы у человека возникло личное ощущение, чтобы он вступил в диалог с работой. Именно тогда возможны глубокие размышления и, может быть, даже небольшие реальные действия.
Теджуосо Оланреваджу: Самое важное — работа должна напрямую отражать заданную тему. Нет смысла создавать произведение, которое не связано с концепцией проекта, поэтому стараюсь объединить свой рассказ с общей историей биеннале. Это дает возможность использовать определенные материалы — то, что другие называют мусором, я зову сокровищами. Так получаются высказывания, которые дают либо прямую, либо косвенную интерпретацию, в зависимости от восприятия зрителя. Но моя цель — взаимодействовать с темой биеннале.
Янгкура: Считаю, что зритель должен быть свободен в интерпретации. Особенно в экологическом искусстве важно, чтобы у человека возникло личное ощущение, чтобы он вступил в диалог с работой. Именно тогда возможны глубокие размышления и, может быть, даже небольшие реальные действия.
Используете ли вы мифологию или традиционные образы в своих произведениях?
Теджуосо Оланреваджу: Конечно. Я — йоруба (группа родственных народов, населяющих Западную Африку — прим. BURO.) и ценю традиции. При любой возможности стараюсь включать культурное наследие в творчество. Считаю, это дает мне преимущество среди множества талантливых художников по всему миру. Например, в проекте для биеннале использовал техники работы с тканью, которые применяет мой народ, такие как завязывание и окрашивание. Я красил дерево, ткани, впитывающие материалы с помощью кофейного или индиго-красителя, создавая метафору. Также взял символику, например «ошуку» (традиционная подкладка на голову для ношения тяжестей — прим. BURO.). Включил это в работу, чтобы отразить свои корни. Кроме того, материалы в проекте происходят не только из культуры йоруба — есть элементы с Карибов, из Азии, арабского мира, Европы и Америки. Собирал их в поездках, ведь рассматриваемая тема — глобальная, а не только нигерийская.
Янгкура: Не стремлюсь сознательно использовать традиционные или мифологические символы, но из-за того, что работаю с морским мусором, а он очень яркий, хаотичный, некоторые зрители воспринимают мои работы как шаманские или фольклорные. Это не моя цель, просто такие ассоциации рождаются из самой природы материалов.
Теджуосо Оланреваджу: Конечно. Я — йоруба (группа родственных народов, населяющих Западную Африку — прим. BURO.) и ценю традиции. При любой возможности стараюсь включать культурное наследие в творчество. Считаю, это дает мне преимущество среди множества талантливых художников по всему миру. Например, в проекте для биеннале использовал техники работы с тканью, которые применяет мой народ, такие как завязывание и окрашивание. Я красил дерево, ткани, впитывающие материалы с помощью кофейного или индиго-красителя, создавая метафору. Также взял символику, например «ошуку» (традиционная подкладка на голову для ношения тяжестей — прим. BURO.). Включил это в работу, чтобы отразить свои корни. Кроме того, материалы в проекте происходят не только из культуры йоруба — есть элементы с Карибов, из Азии, арабского мира, Европы и Америки. Собирал их в поездках, ведь рассматриваемая тема — глобальная, а не только нигерийская.
Янгкура: Не стремлюсь сознательно использовать традиционные или мифологические символы, но из-за того, что работаю с морским мусором, а он очень яркий, хаотичный, некоторые зрители воспринимают мои работы как шаманские или фольклорные. Это не моя цель, просто такие ассоциации рождаются из самой природы материалов.
О МАТЕРИАЛАХ И ТЕХНИКЕ
О МАТЕРИАЛАХ
И ТЕХНИКЕ
Работаете ли вы с переработанными или найденными объектами?
Теджуосо Оланреваджу: С переработанными — да, но именно найденные объекты особенно важны. Я работаю с отходами, с тем, что называют мусором. Подбираю их на улицах Ибуте и Лагоса. В начале карьеры делал это сам, позже пришлось нанимать людей, чтобы они искали материалы для меня. Не покупаю сырье в магазинах, стараюсь использовать то, что уже было отвергнуто другими, — это и есть суть моей практики.
Янгкура: На биеннале я представляю две работы. Обе сделаны из морского мусора, но рассказывают совершенно разные истории. Одна — о корейских отходах, дрейфующих к Японии, и исторической травме. Вторая — Plava — превращает расплавленные пластиковые камни в красивые объекты с растениями. Она показывает, как отходы могут маскироваться, становиться почти «естественными». Мне важно не только то, из чего сделана работа, но и что с ней будет после выставки. Стараюсь не покупать новые материалы. В некоторых случаях — как, например, с Plava — заранее планирую раздать части произведения после экспозиции.
Теджуосо Оланреваджу: С переработанными — да, но именно найденные объекты особенно важны. Я работаю с отходами, с тем, что называют мусором. Подбираю их на улицах Ибуте и Лагоса. В начале карьеры делал это сам, позже пришлось нанимать людей, чтобы они искали материалы для меня. Не покупаю сырье в магазинах, стараюсь использовать то, что уже было отвергнуто другими, — это и есть суть моей практики.
Янгкура: На биеннале я представляю две работы. Обе сделаны из морского мусора, но рассказывают совершенно разные истории. Одна — о корейских отходах, дрейфующих к Японии, и исторической травме. Вторая — Plava — превращает расплавленные пластиковые камни в красивые объекты с растениями. Она показывает, как отходы могут маскироваться, становиться почти «естественными». Мне важно не только то, из чего сделана работа, но и что с ней будет после выставки. Стараюсь не покупать новые материалы. В некоторых случаях — как, например, с Plava — заранее планирую раздать части произведения после экспозиции.
Какой была самая большая техническая сложность в создании вашей работы?
Теджуосо Оланреваджу: Главное — не техника, а процесс. Один из самых сложных этапов — это поиск материалов. Иногда приходится проезжать большие расстояния, чтобы найти нужное. Сейчас, с развитием культуры переработки в Нигерии, все отходы стали продавать. Людей, которые этим занимаются, называют собирателями. Все, что можно, они забирают. Но у меня есть свои каналы, хотя теперь приходится за все платить. Это один из сложнейших аспектов. Второй — это люди. Я не могу выполнять всю работу один. Мне нужны ассистенты в студии. Их сложно найти и обеспечить оплатой. Мне нужно как можно больше помощников, и это постоянный вызов.
Янгкура: Мои работы не отличаются технической сложностью, но они требуют серьезных исследований. Самое трудное — понять место, его экологию и найти способ выразить эту реальность художественными средствами.
Теджуосо Оланреваджу: Главное — не техника, а процесс. Один из самых сложных этапов — это поиск материалов. Иногда приходится проезжать большие расстояния, чтобы найти нужное. Сейчас, с развитием культуры переработки в Нигерии, все отходы стали продавать. Людей, которые этим занимаются, называют собирателями. Все, что можно, они забирают. Но у меня есть свои каналы, хотя теперь приходится за все платить. Это один из сложнейших аспектов. Второй — это люди. Я не могу выполнять всю работу один. Мне нужны ассистенты в студии. Их сложно найти и обеспечить оплатой. Мне нужно как можно больше помощников, и это постоянный вызов.
Янгкура: Мои работы не отличаются технической сложностью, но они требуют серьезных исследований. Самое трудное — понять место, его экологию и найти способ выразить эту реальность художественными средствами.
О ВЗГЛЯДЕ НА ЭКОЛОГИЮ
Как вы лично ощущаете экологический кризис?
Теджуосо Оланреваджу: Любой кризис — глобальный, и каждый из нас затронут им в той или иной степени. В моем случае это больше общий, чем личный вопрос. Например, проект про пожары в Калифорнии — у меня есть друзья, дальние родственники, живущие там. И меня очень волновало, как они справятся и будут жить дальше. Есть и галеристка из Нигерии — у нее арт-пространство в Лос-Анджелесе, переживал за ее бизнес. В Нигерии же, если мне в руки попадает много отходов, значит, появляются материалы для работы. Но, с другой стороны, я надеюсь, что мусора будет становиться меньше. Было время, когда правительство собиралось запретить пластиковые пакеты, а это один из моих ключевых материалов. Я, с одной стороны, радовался, с другой — понимал, что это ударит по моему искусству.
Янгкура: Живу на небольшом острове у западного побережья Кореи и каждый день вижу последствия климатических изменений. Уровень моря повышается, прибрежная почва размывается, умирают старые сосны, морские животные попадают в ловушки из мусора. Эти сцены — часть моей повседневной жизни, и они глубоко влияют на мое искусство.
Теджуосо Оланреваджу: Любой кризис — глобальный, и каждый из нас затронут им в той или иной степени. В моем случае это больше общий, чем личный вопрос. Например, проект про пожары в Калифорнии — у меня есть друзья, дальние родственники, живущие там. И меня очень волновало, как они справятся и будут жить дальше. Есть и галеристка из Нигерии — у нее арт-пространство в Лос-Анджелесе, переживал за ее бизнес. В Нигерии же, если мне в руки попадает много отходов, значит, появляются материалы для работы. Но, с другой стороны, я надеюсь, что мусора будет становиться меньше. Было время, когда правительство собиралось запретить пластиковые пакеты, а это один из моих ключевых материалов. Я, с одной стороны, радовался, с другой — понимал, что это ударит по моему искусству.
Янгкура: Живу на небольшом острове у западного побережья Кореи и каждый день вижу последствия климатических изменений. Уровень моря повышается, прибрежная почва размывается, умирают старые сосны, морские животные попадают в ловушки из мусора. Эти сцены — часть моей повседневной жизни, и они глубоко влияют на мое искусство.
Как искусство может повлиять на отношение к экологии?
Теджуосо Оланреваджу: Оно может сыграть огромную роль. Это очень важный способ воздействия на проблему. Мы, художники, своего рода послы по вопросам климата. Если не будем использовать свое влияние, кто тогда будет? Писатели, ученые, политики делают что-то, но мир смотрит на художников. Я верю, что могу быть частью решения. Как? Уменьшаю объем отходов, перерабатываю их — в студии использую тонны таких материалов. Если бы у меня было больше места, больше помощников, я мог бы вовлекать и больше людей. Кроме того, для многих мусор — это нечто отвратительное. Но в процессе превращения мусора в искусство люди начинают любить его — как произведение искусства.
Янгкура: Не думаю, что искусство может спасти планету. Но оно способно заставить нас задуматься. И иногда этот сдвиг в сознании приводит к реальным действиям — к помощи живым существам, которым грозит наибольшая опасность.
Теджуосо Оланреваджу: Оно может сыграть огромную роль. Это очень важный способ воздействия на проблему. Мы, художники, своего рода послы по вопросам климата. Если не будем использовать свое влияние, кто тогда будет? Писатели, ученые, политики делают что-то, но мир смотрит на художников. Я верю, что могу быть частью решения. Как? Уменьшаю объем отходов, перерабатываю их — в студии использую тонны таких материалов. Если бы у меня было больше места, больше помощников, я мог бы вовлекать и больше людей. Кроме того, для многих мусор — это нечто отвратительное. Но в процессе превращения мусора в искусство люди начинают любить его — как произведение искусства.
Янгкура: Не думаю, что искусство может спасти планету. Но оно способно заставить нас задуматься. И иногда этот сдвиг в сознании приводит к реальным действиям — к помощи живым существам, которым грозит наибольшая опасность.
Что вас пугает, а что вдохновляет, когда вы думаете о будущем планеты?
Теджуосо Оланреваджу: Пугает меня осознание того, что мы уничтожаем планету собственными руками. Если у тебя есть враг, ты можешь с ним сражаться — на войне, в драке. Но когда враг — ты сам, бороться очень сложно. Именно это и страшно: мы сами создаем проблему деградации окружающей среды. После нас останется история: когда-то жили люди, которые могли наслаждаться прекрасной природой, но вместо этого они ее разрушили. Но у меня все же есть надежда. Пока солнце на небе сушит нашу одежду, все не так уж плохо. Если правительства, организации, обычные люди сделают правильный выбор, будущее может быть светлым.
Янгкура: Мы не пытаемся спасти Землю — мы пытаемся спасти себя. Не думаю, что планета в опасности: она всегда менялась и будет меняться. На самом деле, мы беспокоимся о собственном будущем. Поэтому, когда говорим о защите природы, в действительности говорим о защите себя — и поколений после нас.
Теджуосо Оланреваджу: Пугает меня осознание того, что мы уничтожаем планету собственными руками. Если у тебя есть враг, ты можешь с ним сражаться — на войне, в драке. Но когда враг — ты сам, бороться очень сложно. Именно это и страшно: мы сами создаем проблему деградации окружающей среды. После нас останется история: когда-то жили люди, которые могли наслаждаться прекрасной природой, но вместо этого они ее разрушили. Но у меня все же есть надежда. Пока солнце на небе сушит нашу одежду, все не так уж плохо. Если правительства, организации, обычные люди сделают правильный выбор, будущее может быть светлым.
Янгкура: Мы не пытаемся спасти Землю — мы пытаемся спасти себя. Не думаю, что планета в опасности: она всегда менялась и будет меняться. На самом деле, мы беспокоимся о собственном будущем. Поэтому, когда говорим о защите природы, в действительности говорим о защите себя — и поколений после нас.
Международная биеннале экологического искусства в Нижнем Новгороде — первое в мире арт-событие такого масштаба, сосредоточенное исключительно на теме экологии через искусство. Она объединяет художников, кураторов, ученых, активистов и зрителей в поиске новых форм сосуществования человека и природы.
Главный проект — «Кожа Земли» — это не только выставка, но и философское высказывание. Он исследует почву как основу биосферы, как живую субстанцию, которая хранит память цивилизации и является связующим звеном между природой и техносферой. В дизайне экспозиции используются материалы из переработанного пластика, предоставленные компанией «Сибур», устойчивым партнером биеннале.
Реклама. ИП Новицкая Ольга Викторовна