Что такое импакт-финансирование, и как дела с гендерным балансом в Калифорнии? Отвечает филантроп и инвестор Анна Тищенко
Забота о природе и человечестве — теперь тоже актив, под который можно найти капитал. По просьбе BURO. основательница благотворительного проекта Meet For Charity Ольга Флёр поговорила с Анной Тищенко, которая изучала математику и экономику в Новосибирском университете, занималась маркетингом в IBM, создавала стратегии для венчурных фондов и технологических стартапов по всему миру и запускала платформу социальных изменений Todogood в Москве. Сейчас Анна живет в Сан-Франциско и руководит импакт-фондом Heed Capital — он вкладывается в стартапы, исповедующие идею устойчивого развития и приносящие результат не только в финансовом плане, но также улучшающие экологию и отношений между людьми.
Анна Тищенко
руководительница импакт-фонда Heed Capital
В Долину приезжает огромное количество людей. Как тебе удалось найти там работу в консалтинге, будучи из России?
Верю, что везение обычно чем-то подкреплено — опытом, экспертизой, как минимум открытым отношением к миру и желанием исследовать, пробовать, придумывать что-то на ходу. Я знакомилась с людьми, рассказывала о себе и своем опыте, делилась успешными кейсами. И многие загорались идеей и говорили: а можешь и нам такое сделать? Я соглашалась и с удовольствием вникала в то, как устроен бизнес в разных сферах индустрии. Ко мне обращались предприниматели из разных точек мира, поэтому было невероятно познавательно исследовать их корпоративную культуру. Я начинала с работы эдвайзером — это довольно распространенный подход в Калифорнии; я работала с компаниями по построению бренда, позиционированию, правильному выходу на разные рынки.
Ты смотрела фильм Дудя о русских стартаперах в Калифорнии? Что правда, а что нет?
Фильм отлично отражает два уникальных компонента Долины. Первый — это определенный майндсет, уверенность в том, что возможно все! Там довольно быстро убеждаешься, что любая идея, в которую безоговорочно веришь и делаешь все для ее реализации, имеет шансы воплотиться. Тебя поддерживают, открыто делятся рекомендациями, помогают найти правильных людей. Это местный культурный код. Обязательный вопрос на любой встрече — как я могу тебе помочь? Второй компонент — синергия разных элементов. В Долине плотная связь между университетами, стартапами, инвестиционными фондами и корпорациями, многие из которых имеют свои корпоративные венчурные фонды. Более того, в штате Калифорния отсутствует практика подписания соглашений о неконкуренции, таким образом, вчерашний сотрудник компании Google завтра идет работать в Facebook или начинает строить собственную компанию в той же сфере, а компания Google потом с радостью инвестирует в эту новую компанию. Это создает мощный потенциал для кросс-опыления мозгов и создания инноваций.
В фильме Дудя не было ни одной девушки, что вызвало возмущение у некоторых твоих коллег. Существуют какие-то гендерные стереотипы или в стартаперской среде царит равноправие?
В конце 2018 года компания Carta проводила исследование, в ходе которого было проанализировано 6 000 компаний, 180 000 сотрудников и 15 000 основателей. Выяснилось, что в среднем мужчины владеют 91% капитала компаний. Соответственно, на долю женщин приходится порядка 9%. По исследованиям 2019 года, женщины-основатели получают около 2% всего венчурного финансирования в Штатах. Даже если статистика и улучшилась в последние время, то ситуация примерно понятна. Но сейчас на проблему равенства полов и предоставления равных возможностей обращают пристальное внимание. Создается большое количество проектов и инициатив, которые помогают женщинам привлекать капитал, строить компании и карьеру. Если ты женщина и у тебя потрясающая идея, шансы получить поддержку, менторство и инвестиции сейчас высоки!
Расскажи о разнице русского и, скажем так, калифорнийского менталитетов.
Первое, что для меня стало открытием: это ошибки, которые для них не просто норма, а даже преимущество. Здесь скорее будут сотрудничать с предпринимателем, у которого было три фэйла, чем с тем, у кого все гладко и без провалов. Когда я уезжала из России, у меня был свежий опыт, заставивший меня почувствовать, что ошибка — очень плохо. Из-за этого формируется первостепенное желание избежать провала, что автоматически мешает реализовывать идеи. А приезжая сюда, ты попадаешь в среду, которая тебя потихонечку раскрывает, как луковицу. И вот ты уже легко достаешь из себя идеи и пробуешь, приобретаешь опыт и применяешь его.
Если говорить про разницу в сознании у русских и американских инвесторов, то американцы легче готовы предоставлять patient capital — «терпеливый капитал», рассчитанный на долгосрочный возврат. В среднем сроки жизни венчурного фонда — 10–12 лет. И развитие компании тоже дело не быстрое, особенно если ее деятельность подразумевает глубокие научные исследования, как в случае с биотехнологиями, разработкой новых материалов и устойчивым производством продуктов питания.
Ты работаешь над импакт-фондом — в чем суть понятия? Как импакт-фонды выбирают проекты, куда инвестировать?
Термин «impact-инвестирование» ввел Фонд Рокфеллера в 2007 году, хотя сама идея социально-ответственного инвестирования начала зарождаться в Америке еще в 1960-70-х годах. До это инвестиционная привлекательность компании оценивалась только по финансовой прибыли. В какой-то момент исследователи Калифорнийского университета в Беркли задумались, почему на бизнес смотрят так однобоко и не принимают в расчет другие аспекты — например, его социальный вклад. А потом ООН добавила еще один элемент финансовой отчетности — экологический вклад. В итоге получилась комплексная идея, откуда потом вышли те самые «sustainable development goals», о которых сейчас много говорят главы разных государств и компаний.
У каждого импакт-фонда есть свой инвестиционный тезис — это как компас, по которому ты ориентируешься, принимая решение. Некоторые фонды инвестируют исключительно в женщин, помогают выровнять гендерное неравенство в предпринимательской среде. Другие инвестируют целенаправленно в биотехнологии. Наш компас — ориентация на подход ООН, то есть на те самые «sustainable development goals», и мы выбираем компании, которые изначально подходят под венчурную модель, и устойчивое развитие для них — ключевая составляющая этой модели. То есть когда при росте компании ее вклад в идею устойчивого развития будет увеличиваться.
Интересна разница между венчурным фондом и венчурной филантропией. Как измеряется возврат инвестиций?
В венчурном фонде из 100 проектов, которые ты проинвестировал, 95 могут провалиться, а 5 все окупят, вернув инвестиции в десятикратном размере. Здесь проекты оцениваются исключительно с помощью финансовых индикаторов. А венчурная филантропия — как бы другая крайность: они могут вкладывать в проекты, просто потому, что им кажется, что они классные и могут как-то улучшить общество.
Импакт-инвестирование находится где-то посередине. Я долго изучала этот вопрос и поняла, что уклон в одну или другую сторону делает модель неустойчивой. Когда концентрируешься на социальном или экологическом вкладе, финансовая сторона уходит в тень, что создает проблемы при найме крутых дорогих специалистов. А если перекос идет в финансовую сторону, страдают ценности и имидж компании, что особенно заметно в Долине, где для миллениалов и поколения Z это становится ключевым фактором принятия решения при выборе работы. Когда они станут основным объемом рабочей силы и основателей компаний, то социальная составляющая станет ключевым фактором принятия решений, куда идти работать или какую компанию основывать.
В России, когда ты предлагаешь кому-то инвестировать в благотворительный проект, люди воспринимают это как просьбу дать денег, а не инвестицию. Я так понимаю, что твоя миссия в том числе сделать так, чтобы люди воспринимали социальные и основанные на идее устойчивого развития проекты как инвестиционно-привлекательные?
Наша миссия даже чуть шире. Мне кажется, ответственность должна стать новой нормой того, как предприниматели продумывают процессы. Они должны быть прозрачными, устойчивыми и параллельно решать какие-то задачи в нашем мире, а не только генерить прибыль.
Вот, например, компания из Сан-Франциско Diamond Foundry производит бриллианты в лаборатории, что сокращает выбросы углеводорода, наносит меньше вреда экологии и решает проблему картельного ценообразования. Сейчас она сотрудничает с известными ювелирными брендами и технологическими фирмами в сфере полупроводников. Среди инвесторов — сооснователи Facebook и eBay, а также Леонардо Ди Каприо. В России очень вдохновляющий пример — компания Bite со снеками и напитками, которая призывает к осознанному питанию.
За какими еще стартапами и проектами ты следишь?
Одна из сфер, в которую я инвестирую как ангел, — это устойчивое производство продуктов питания. Компании сейчас активно решают вопрос того, как будет возможным накормить активно возрастающее население Земли, и в этой сфере много инноваций. Я лично большой фанат компании Beyond Meat, которая производит вкуснейшие растительные аналоги мяса. Ее IPO, к слову, было одним из самых успешных за последние 20 лет! В сфере моды давно идет тренд на прозрачность ценообразования, производства и логистики. Компания Everlane, которая достигла выручки в 100 миллионов долларов в первые пять лет деятельности, руководствуется принципом радикальной прозрачности. Покупая джемпер этого бренда, можно посмотреть, из чего складывается стоимость: производство, транспортировка, погашение выбросов СО2. Можно даже зайти на сайты фабрик и посмотреть, какие условия труда они соблюдают. Убеждена, за таким подходом будущее, причем в любой индустрии.
