Там, где сердце: как молодые дизайнеры прорабатывают тему детства

Новая искренность против коммерческих проектов, личные истории вместо надуманных референсов. Разбираемся, как дизайнеры работают над новыми коллекциями, опираясь на яркие эмоции их прошлого — и что из этого получается. 

Студентов, постигающих премудрости дизайна одежды, учат не только основам конструирования и технологии пошива, но и исследовать собственное «я». В поисках ответа на вопрос «в чём же моя уникальность?» будущие фэшн-дизайнеры часто обращаются к своим ранним, детским впечатлениям. Это вполне логично: молодые люди, как правило, ещё не имеют достаточно жизненного опыта — а именно он необходим художнику для формирования уникальной и цельной картины творческого мира, — поэтому опираются на самые яркие эмоции из прошлого.

«Работая над дипломными проектами, студенты часто используют детские воспоминания, — говорит Анна Черных, куратор Британской высшей школы дизайна. — Эта тема объединила работы студентов курса „Дизайн одежды“ в рамках прошедшей летом выставки „Очень личное“. Навыки понимания современного мира находятся сейчас на грани персонального и общественного, а степень проникновения одного в другое принимает глобальный масштаб. Идея личного бренда, личных историй привлекает к себе больше внимания, чем просто следование общим мировым трендам».

В качестве примера Анна приводит работу одной из выпускниц Школы дизайна, Лорин Маи: несколько лет назад семья Лорин эмигрировала в Россию из Сирии — эти впечатления и легли в основу первой коллекции, выпущенной под маркой Vertigo. Разрабатывая концепцию и дизайн, девушка размышляла о том, что мир уменьшается и людям из разных культур и представителям разных религий нужно учиться сосуществовать вместе. Международные фэшн-школы объединяют студентов из разных стран, и это накладывает особенный отпечаток на учебный процесс: юные дизайнеры-космополиты живо общаются между собой, перенимая друг у друга идеи и мысли. Выпускница флорентийского института Polimoda Екатерина Ткаченко вспоминает, как рассказывала итальянской сокурснице о советских игрушках и та включила их в свой мудборд. Преподаватели только поощряют такой кросс-культурный обмен, считая, что это делает интереснее как процесс работы, так и результат. Потому что детство у каждого проходит по-своему — на разных континентах, в разных городах, в разных социальных группах.

Vertigo

Дух времени может объединять одно поколение дизайнеров, но в то же время отличие мест, в которых они выросли, разобщает их и порой ведёт абсолютно противоположными эстетическими путями. Коллекции Симона Порта Жакмюса, особенно ранние, наполнены ностальгическим духом Франции — то сюрреализмом, то наивными и поэтическими образами из французских фильмов. В то время как в России молодые дизайнеры, взрослевшие примерно в то же самое время, делают вещи, вдохновленные эпохой перестройки и отголосками советского детства. Примечательно, что романтизировать эту эпоху легче всего тем, кто едва её помнит, — именно поэтому 1990-е годы так привлекают поколение 30-летних и служат для них обширным источником инспираций. «В моём детстве были рейтузы, вязаные кофты, платья с рукавами-фонариками и плетёные корзинки, с которыми ходили в лес, — вспоминает дизайнер петербургской марки M_U_R Аня Дружинина. — Потому в коллекциях и появились деревянные сумочки-лукошки, вязаные шлемы и платья из капроновых лент, которые раньше заплетали в косы Первого сентября. Ещё у нас есть фартуки и системы бесконечных завязок, как на рабочей одежде, которую носила моя бабушка». 

M_U_R

В настоящее время Аня Дружинина продолжает тему советского наследия и выпускает линейку платьев из тканей ушедшей эпохи, бережно сохраненных на антресолях и в бабушкиных сундуках. Кстати, о бабушках и мамах многие дизайнеры рассказывают часто и с теплотой как о людях, ответственных за воспитание чувства прекрасного. Проработка воспоминаний о том, как старшие поколения трепетно относились к одежде, шили, вышивали, ремонтировали вещи, — это отчасти терапия, восстановление или укрепление родственных связей, попытка через исследование собственного прошлого лучше понять себя, свое настоящее и будущее.

M_U_R

Выпускница нью-йоркской школы Parsons Натали Владимирофф создавала выпускную коллекцию, основываясь на семейных реликвиях, среди которых были старые фотографии и вышивки, сделанные женщинами из предыдущих поколений ее семьи. Сама Натали росла в Австралии и чувствовала оторванность от своих русских корней — и работа над коллекцией стала отчасти рефлексией на заданную тему. Санан Гасанов из Петербурга, который окончил Академию изящных искусств в Антверпене, назвал свою дипломную работу Granma. «Я из довольно консервативной семьи, и моя мама всегда спрашивала меня, почему я увлекся искусством, хотя в нашей семье никогда не было художников», — рассказывает он. Санан углубился в семейные архивы, чтобы показать, что на самом деле художники были: бабушка дизайнера пусть и не училась искусству, но обладала удивительным вкусом и создавала трогательные рукотворные вышивки, которые легли в основу принтов коллекции. Вещи из нее выставлялись в MoMu — антверпенском музее моды.

Санан Гасанов

Юная Саванна Калп, художница из штата Айдахо, выпускает под собственной маркой Love Homage расписанные вручную рубашки, платья, аксессуары. Особенно необычно выглядят сумки с ручкой в форме силуэта собаки. Свой оригинальный стиль Саванна объясняет тем, что мама с детства приучила её покупать и носить «хардкорный» винтаж, из-за чего на нее всегда обращали внимание. Выпускница Saint Martins Сьюзен Фанг, попавшая в шорт-лист конкурса LVMH Prize и, как следствие, в фокус внимания модной прессы, говорит, что мама учила её не выбрасывать даже самые маленькие кусочки ткани. В итоге вязаные платья или сумки, сплетенные из прозрачных бусин, произрастают именно из стихийной работы с материалом. Фанг не подчиняется точным эскизам, а создаёт вещи так, чтобы каждый моточек пряжи и каждая бусина шли в дело.

Сьюзен Фанг

Работы молодых дизайнеров складываются, как картинки калейдоскопа, из отголосков детских увлечений, игр и всего, что окружало в ранние годы. Американец Грэм Тайлер Болдуин, работающий под маркой Graham Tyler, черпал вдохновение в стиле одежды амишей, поскольку их было много в северной части штата Нью-Йорк, где вырос дизайнер. «В детстве я посещала уроки балета, и это повлияло на мою марку Bourgine, — говорит француженка Каролин Буржин. — Как и в балетном шоу, у меня есть либретто, от которого я отталкиваюсь, исследуя образы будущей коллекции. Мне нравится думать о внешности каждого персонажа и о разных ситуациях, в которых эти персонажи могут оказаться. Например, есть история о Венеции. Главная героиня, прогуливаясь по городу, примеряет разные венецианские роли: дож, художник, турист, гондольер, торговец фруктами, гламурная актриса на Mostra Festival».

Москвичка Женя Ким не так давно представила проект, рассказывающий «о меркнущих в памяти детских воспоминаниях». В съёмке капсульной коллекции курток, сделанной фотографом Хассаном Курбанбаевым, много отсылок к детству дизайнера, проведенному в Узбекистане. Ким вспоминает игру в прятки и любимые «секретики» — когда цветные фантики, бусины и другие сокровища прячут в землю и накрывают кусочком стекла.

J. Kim

Интуитивное, иррациональное творчество, характерное для детей и тех, кто ещё не успел испытать на себе всю тяжесть необходимости производить нечто «продаваемое», сегодня становится ценностью — особенно на фоне общего кризиса идей и усталости от однообразных коммерческих проектов. Подчас именно такой, наивный, дурашливый, лёгкий дизайн вдруг становится востребованным. Отсчет можно вести с того же Жакмюса, который еще десять лет назад задал тон тренду на новую искренность. Новое имя скандинавской моды Эмили Хельмштедт рассказывает, что бросила художественную школу, которая «устанавливает слишком много границ и барьер между искусством и дизайном». «Мне говорили не обращать внимания на интуицию, а я не могла так поступить», — продолжает она. Про своё детство Эмили рассказывает, что боролась с математикой и грамматикой в ​​школе, а облегчение ей приносило шитье. Сегодня она создает красочные коллекции и рисует яркие легкомысленные принты, изображая пингвинов, тропических рыб, ягоды клубники, капли дождя. Сюрреалистичные сумки испанской марки Carla Lopez запоминаются декором в виде кубиков сахара или неудачно приклеенной жевательной резинки — такое детское хулиганство, которое приводит в восторг взрослых людей.

Эмили Хельмштедт

Свежий панковский дух и намеренную неряшливость как маркер ручной работы пропагандирует нью-йоркский магазин Café Forgot. Он собирает под одной крышей художников и мастеров, не одержимых образцами штампованного дизайна и идущих своим путем. Тут можно найти кожаные сумки Florist с примитивными цветами, будто намалеванными ребенком, а на самом деле вышитыми махровыми нитками. Или «детское» трикотажное белье Maroske Peech с бодипозитивным настроем и ангельскими крылышками. Понятно, что рано или поздно дизайнеры взрослеют и получают новые ресурсы для обновления своего творческого эго, но мы знаем, что будущее всегда базируется на прошлом. «Большой город сегодня — это арена борьбы, навязанной старшим поколением младшему, — считает дизайнер, преподаватель школы Fashion Factory Людмила Норсоян. — Базовый гардероб, streetwear, activewear превратились в массовую униформу. Но дети, выросшие в небывалом доселе мире материального и информационного изобилия, быстро устают быть в вечном походе. Они мудрее и сильнее духом, чем старшие поколения, они смотрят на реальность с интересом, эмпатией и восторгом».

Maroske Peech

Но могут ли такие сугубо персональные, почти интимные источники вдохновения интересны кому-то еще, кроме самого дизайнера и узкого круга его близких? Возможно, потребителей в большинстве своем и вовсе не интересует, что вдохновляло создателя одежды, главное — вещи, которые привлекают, которые хочется купить. Но определенная доля инфантилизма необходима, чтобы вырастить живой и искренний дизайн; как нужна и личностная рефлексия — для взросления, роста, формирования стиля.