Привет, Марти Макфлай: назад в будущее, вперед в прошлое
Путешествия во времени и пространстве
1985 год — точка отсчета сразу двух историй. Фильма Роберта Земекиса и Боба Гейла и придуманных ими героев — Дока и Марти Макфлая. И до сих пор эта точка оставалась единственным пересечением двух сюжетных линий: вымышленной и нашей с вами — настоящей. Все дело в том, что несмотря на парадоксальное название, герои «Назад в будущее» предпочитали путешествовать скорее в прошлое: когда в 1885 год, но чаще в 1955. Непосредственно в будущее — относительно себя изначальных — они отважились отправиться только однажды. И с тех пор, как это случилось, весь мир, затаившись, ждал наступления 21 октября 2015 года.
Понять ажиотаж нетрудно. За те 26 лет, что прошли с момента выхода второй части (именно в ней Макфлай отправляется в будущее, чтобы отвадить от тюрьмы своего сына), а то и за все 30 лет существования франшизы, мы второй и последний раз встретились с героями фильма лицом к лицу. Причем первый раз — осознанно и с большим нетерпением. Так жизнь снова — на один день — догнала искусство. Почему впервые осознанно, потому что тогда, в 1985 году, успех «Назад в будущее» был, мягко говоря, неочевиден практически для всех, кроме непосредственно Земекиса, Гейла и поддерживавшего их во всем Стивена Спилберга. Диковатая машина, еще более странный, да что там, попросту чокнутый профессор, живчик-подросток в бомбере и модных кроссовках. И главное — удар молнии и яркий огненный след, двумя параллельными прямыми догорающий на том месте, где только что находилась эта странная компания. Все это похоже на детский сон и взрослый кошмар больших продюсеров. Что это? Кому и, главное, как это продавать? Это фантастика или комедия? А может, подростковая мелодрама? В том-то и дело, что все сразу.
«Назад в будущее» — это ведь не про штурм горизонтов, путешествие в неизведанное и исследование человеческих пределов. Это в первую очередь череда простых и доходчивых образов. Вот не было таких крутых парней, как Марти Макфлай, а теперь есть. С гитарой, летающим скейтом и отличным ударом. Гейл и Земекис смотрели на самую экстремальную мечту человечества — изобрести машину времени — как на буквальную визуализацию принципа о том, что ничего не меняется. Странное дело, подобно бабочке у Брэдбери, стоит Доку или Марти сдвинуть в прошлом один камешек на сантиметр влево, и их самих, и всех их родных попросту не станет. Но где бы мы ни оказались вслед за ними: хоть на Диком Западе, хоть перед плакатом «Челюсти 19» в 2015, нас окружает все тот же расклад сил. Есть крутой парень, есть какой-то засранец, есть любимая девушка и родители, которых надо защитить, и есть Док, который нам в этом поможет. Причем все это они проворачивали с невероятной легкостью, как бы играя.
Все это похоже на детский сон и взрослый кошмар больших продюсеров. Что это? Кому и, главное, как это продавать? Это фантастика или комедия? а может, подростковая мелодрама? В том-то и дело, что все сразу
Сегодня, когда Голливуд насупился и помрачнел, фильмы из 80-х кажутся позерством. Чем-то непозволительно инфантильным. Земекис честно признается, что всегда интересовался аутсайдерами. Личностями, находящимися за пределами нашего обычного представления о человеке. Натурально — изгоями. Как волей случая, как в одноименном фильме, так и по собственной воле. Но это тогда. Представьте себе Форреста Гампа, пересекающего ландшафты современной Америки. Он либо будет весь увешан рекламой, либо подорвется на Бостонском марафоне.
Земекис и чувствует, и не чувствует, что его время уходит. С одной стороны, продолжает использовать самые последние технологии в кино, с другой — все глубже укореняется в прошлом. В этом смысле показателен выбор в качестве темы нового фильма «Прогулка» истории легендарного канатоходца Филиппа Пети, в 1974 году прошедшегося по проволоке между башнями-близнецами. Земекис по-прежнему берет в оборот неординарную личность, противопоставившую себя обществу, но если раньше взгляд его героев был направлен в будущее, то теперь они способны только с высоты прожитых лет рассматривать дела давно минувших дней. Так человек, во многом опередивший и подчинивший себе будущее, в какой-то момент потерял к нему всякий интерес. Пересел из реактивного автомобильного монстра «Назад в будущее» в комфортабельный седан «Вперед в прошлое».
Всплеск активности вокруг долгожданного прибытия Марти Макфлая в наше время — того же рода. Это наша ностальгия — по молодости или по тому времени, когда нас не было даже в проекте, а добро уже побеждало зло. По тому времени, когда добро и зло в принципе существовали. И были вполне отделимы друг от друга. Вот и мне, когда я в детстве смотрел все части «Назад в будущее», аккуратно записанные на кассету VHS, казалось, что своим фильмом Земекис создал не машину времени, а вечный двигатель. И дело не в том, что, закончив все части за раз, я тут же принимался их пересматривать по новой. Просто та система координат, построенная внутри фильма, казалась нерушимой. Крутой парень, его девушка и любимые родители. И, конечно, Док, который в самую трудную минуту обязательно нам всем поможет.
где бы мы ни оказались вслед за ними: хоть на Диком Западе, хоть перед плакатом «Челюсти 19» в 2015, нас окружает все тот же расклад сил
И все же тот ажиотаж, который мир сегодня переживает под хештегом #backtofuture, дает надежду, что вечный двигатель не сломался, а всего лишь заглох. Или машине, на которой он стоит, пробили бензобак — или какие там еще валились напасти на косматую седую голову героя Кристофера Ллойда? А раз так, то всего лишь нужно достать для него альтернативный источник энергии, сдуть пыль с приборов и как следует нажать на газ. Похоже, там, в будущем, Доку и Марти нас очень не хватает.
