Почему Каннский фестиваль был и будет политическим событием
Сегодня во Франции завершается 72-й Каннский кинофестиваль —главное событие в мире авторского кино, по номинантам и победителям которого можно изучать историю искусства и общества. Пресс-конференция жюри во главе с режиссером Иньярриту, который критиковал Трампа, показала, что событие будет использовано как платформа для политических заявленией. По просьбе BURO. Алиса Таежная рассказывает, как Каннский фестиваль реагировал на самые болезненные проблемы своего времени.
Нет фестивалей без политики
На фоне подчеркнуто социального Берлинского кинофестиваля с обширной программой документального кино и правозащитным пафосом Каннский фестиваль традиционно казался куда более высокомерным, отстраненным и занимающимся вопросами искусства, а не политики. Список конкурсантов этого года подтверждает: Канны — фестиваль патриархов. Джим Джармуш, Терренс Малик, братья Дарденн, Кен Лоуч, Квентин Тарантино, Педро Альмодовар — нечего это отрицать, главные режиссеры нашего времени, пережившие ветры всех перемен, всех президентов и все общественные дискуссии (и еще переживут).
Но в последние несколько лет победители действительно изменились. Сперва Жак Одияр выиграл главную награду за «Дипан» — кино об адаптации тамильского боевика во Франции во время иммиграции. В 2016 году Кен Лоуч получил приз за «Я, Даниэл Блейк» — драму о разрыве поколений, бедности и изоляции стариков из рабочего класса. В саркастичном «Квадрате», победителе следующего года, Рубен Эстлунд заговорил о лицемерии западноевропейской культуры и больших денег перед реальностью социального дарвинизма и окружающей жестокости. А выигравшая конкурс прошлого года драма «Магазинные воришки» японского режиссера Корээды разобрала природу собравшихся по стечению обстоятельств маргиналов: бесприютных, обделенных любовью и совсем не вписывающихся в прогрессивный мир улучшений и социального контроля.
Каннские победители — традиционно самый спорный момент конкурса: о справедливости наград каждый год ломают копья критики и недоумевают зрители. Но учитывая, как складывается мнение жюри (в форме компромисса, который редко устраивает всех), судить о политической заряженности фестиваля можно и по другим признакам. В том числе по открытому разговору о мировых проблемах, о критических вопросах индустрии, а также по фильмам конкурса и параллельной программы. Каннский фестиваль действительно обостряется, но будет ошибкой говорить, что из политически нейтрального события он вдруг стал неравнодушным.
Нельзя забывать, что ещё 50 лет назад, в разгар майских волнений 1968 года, Канны пестовали режиссёров новой волны и захлебнулись от революционных требований левого движения. Сами режиссёры бойкотировали Канны, устраивали забастовки профсоюзов, отзывали конкурсные фильмы. Флаги были опущены, фестиваль не состоялся, прецедент непокорности был создан. Киносмотр сорвался не из-за войны, а из-за идеологических споров и политических разногласий внутри индустрии и этапного общественного кризиса.
Говорить, пока не услышат
Сегодня, когда политические заявления звезды делают через твиттер, а на пресс-конференцию в Каннах приглашены все глобальные медиа, методы несколько меняются. Правила индустрии обсуждаются иначе, через утверждения ведущих людей в кино о том, что мешает развиваться искусству в сторону диверсити. Репрезентация всегда была в интересах Каннского фестиваля: именно здесь открывали выдающихся режиссеров с неевропейским происхождением, от Чена Кайге и Аббаса Киаростами до Кристиана Мунджиу и Апичатпонга Вирасетакула. Теперь заявления участников касаются критики системы. Мировой истеблишмент все еще не поддерживает молодые таланты из непривилегированных стран со слабой индустрией, низкой вовлеченностью женщин и фактически отсутствующим доступом меньшинств к кинопрофессиям.
Речь Алехандро Иньярриту на пресс-конференции открытия коснулась политики Трампа, но в глобальном смысле — сегрегации, которая всегда приводит к культурной оторванности и потери диалога. Иньярриту раскритиковал американский популизм и знаменитую стену между США и Мексикой. «Эти люди руководствуются яростью и гневом, — заявил председатель жюри. — Они несут чушь и заставляют массы поверить, что это правда. Мы знаем, куда приведет этот сценарий, если сохранить такую риторику». Кино как коллективный опыт единения остается для Иньярриту и режиссеров его поколения приоритетом. И успех «Ромы» Куарона, блистательная карьера Гильермо Дель Торо и несгибаемая авторская воля Карлоса Рейгадаса — мексиканских режиссеров одного поколения, закрепившихся в Голливуде и мире, — наглядное доказательство того, что строительство стен должно остаться в прошлом.
Поддержка опальных режиссеров
Канны часто обвиняют в конъюнктурной поддержке авторов, находящихся в заключении или под цензурой. Но где говорить о свободе слова для авторов, как не здесь? В прошлом году Сергей Лозница на закрытии программ «Особый взгляд» поддержал арестованного Олега Сенцова, а в конкурсе 2018 года оказалось сразу два фильма от режиссеров, творчеству которых мешают конфликты с властями. «Лето» Кирилла Серебренникова и «Три лица» Джафара Панахи были не только показаны, но и широко обсуждались в мире. Серебренников в тот момент проходил по уголовному делу «Седьмой студии», а Панахи многие годы запрещено работать в Иране, хотя режиссеру раз за разом удается регулярно снимать кино через разные ухищрения в обход официальной иранской киносистемы, в том числе используя документальный метод и непрофессиональных актеров.
Женский взгляд как взгляд меньшинства
Принципиальный аспект дискуссии о роли женщин в истории кино Канны этого года тоже не миновал. Скончавшаяся весной этого года важнейшая фигура французской новой волны Аньес Варда стала символом 72-го фестиваля. Кадр со съемок ее дебюта «Пуэнт-Курт» был выбран для официального постера фестиваля, а небезоблачная творческая судьба Варда напомнила о том, как поздно истеблишмент признает своих основателей и прародителей, если режиссеру не повезло родиться женщиной. Варда была единственной женщиной в революционном течении новой волны, но с трудом получала финансирование на свои фильмы и, несмотря на международное признание и Гран-при Канн почти 60 лет назад, до последних дней вынуждена была бороться за бюджеты на свои новые проекты. Только в 90 лет ее номинировали на «Оскар» за документалку «Лица, деревни», хотя ее первые фильмы действительно изменили историю кино. Смешение документального и художественного подхода, фильм как исследование, глубокая работа с героями и внимание к обывателям, с которыми большинство режиссеров не могут и не хотят искать общий язык — к этому массовое кино пришло только в XXI веке.
Отдавая дань Аньес Варда, Каннский фестиваль приглашает в жюри важнейшую женщину-режиссера нового поколения, итальянку Аличе Рорвахер, чья философская притча «Счастливый Лазарь» была в конкурсе прошлого года. Ее работа считалась фаворитом, но получила награду только за лучший сценарий. Комментируя гендерный дисбаланс на фестивале (только пятая часть фильмов в Каннах снята женщинами), Рорвахер говорила о важности поддержки дебютанток в кино и студенток киношколы: «Нас часто спрашивают о том, что такое быть женщиной-режиссером. Это примерно как спрашивать спасшихся с затонувшего корабля о том, как им удалось выжить. Спросите тех, кто построил корабль. Спросите тех, кто стоит за этим. Нам надо задавать эти вопросы не в конце, а в самом начале — в киношколах, университетах и продакшенах».
В прошлом году Каннское жюри возглавила актриса Кейт Бланшетт. На красной дорожке она также была лидером Женского марша. 82 женщины у входа во Дворец, от Кристен Стюарт до Марион Котийяр, представили тех, кто был на этих ступенях за 70-летнюю историю фестиваля — в программах фестиваля принимает участие от 20 до 50 картин каждый год. Мужчин, к слову, на тех же ступенях побывало почти 1700. Разница красноречива сама по себе, но еще красноречивее коллективная фотография. Режиссерский приз получили за всю историю Канн всего две представительницы профессии — наша соотечественница Юлия Солнцева в начале 1960-х за фильм «Повесть пламенных лет» и София Коппола два года назад за «Роковое искушение». Бланшетт по следам голливудского движения Time's Up, в поддержку которого гости прошлогоднего «Золотого глобуса» облачились в черное, говорила, что будучи половиной всего населения, женщины в кино устранены от принятия решений — будь это лидерская роль на съемочной площадке или в кинопродакшне. После окончания киношкол женщинам действительно тяжело дают бюджеты на дебюты, а с каждым новым некоммерческим проектом конкуренция возрастает, особенно если маркировать кино, снятое женщинами, как «женское кино».
Сохранение культуры и интересов кинозрителя
Другой принципиальный вопрос, по которому Каннский фестиваль придерживается консервативной позиции, — сохранение традиций кинотеатрального опыта и системы проката в эпоху стриминговых сервисов. Американская индустрия быстро и эффективно перестроилась на виртуальную аудиторию через интернет-подписку: новые релизы Netflix, HBO и Hulu распространяются в Сети без всяких билетов. Большинство режиссеров или не снимают на пленку (а молодые никогда и не снимали), или в процессе перехода на цифру ради упрощения съемок. Тем временем именно пленочный кинематограф (так сняты триумфальная «Рома» Куарона, инди-хит «Проект “Флорида”» Тэда Бейкера или новый фильм Тарантино) ассоциируется с кино высокой культуры и наследием мастеров прошлого. Чтобы влиять на европейский прокат, Франция, как лидирующая страна в западноевропейском кинопроизводстве, все еще выступает против премьер стриминговых сервисов на Каннском фестивале.
Скандал, начавшийся в прошлом году, продолжается до сих пор: Иньярриту прямо заявил о необходимости поддерживать киноиндустрию в ее классическом формате, чтобы зрители имели возможность смотреть фильмы в кинотеатре в особенной атмосфере, а пленочное кино не было истреблено как вид. «Кино зародилось как коллективное переживание, — говорил Иньяритту на пресс-конференции. — Я не имею ничего против того, чтобы смотреть фильмы на телефоне, айпаде или компьютере. Но это не равнозначно просмотру в кинотеатре. Одно не должно отменять другого».
Прокат и фестивальная индустрия действительно имеют свой цикл и способствуют совместному производству фильмов разными странами, которые иначе не появились бы на свет. Другое дело, что большинство достойных картин мировых фестивалей, если не получают призы, то с большим опозданием и трудом доходят до глобальной аудитории. Многие новые имена незаслуженно остаются сокровенным знанием критиков и синефилов и тонут в море мейнстримовых релизов: эту проблему должен решать не только Каннский фестиваль. К слову, только треть Каннской программы этого года получит хоть какой-то прокат в России. Как сделать интересные, редкие и новаторские фильмы доступными, а не только снятыми — самая злободневная проблема для современного интеллектуального кино.
ФОТОГРАФИИ: обложка – Samuel Zeller / Unsplash, 1 - 7 – kinomania
Статьи по теме
Подборка Buro 24/7
