Выставка «Восточный джаз / East West Jazz» в Пушкинском музее: какая связь между халатами и абстрактным искусством?
Чтобы понять замысел кураторов, BURO. попросило сценографа экспозиции Патрика Уркада ответить на несколько каверзных и не очень вопросов
В Пушкинском музее открылась выставка «Восточный джаз / East West Jazz». Она объединяет на первый взгляд совсем не похожее искусство — восточные халаты из коллекции Александра Клячина и полотна послевоенной абстрактной живописи из собрания швейцарского коллекционера Жан-Клода Гандюра, Пушкинского музея и парижского Центра Помпиду. Осмотр не займет больше часа — но понять, как именно связаны картины и халаты, может быть довольно трудно. BURO. поговорило с Патриком Уркадом — сокуратором и сценографом экспозиции. В 1980-е Патрик работал арт-директором парижского Vogue, а после ставил несколько выставок, посвященных Карлу Лагерфельду, две выставки в Версале и выставку фотографии в парижском музее Родена.
Патрик Уркад
историк искусства, куратор, сценограф,
бывший арт-директор Vogue Paris
Кто придумал объединить старинные халаты и авангардные картины?
Мне давно очень нравится Пушкинский музей, я знаком и с Мариной Лошак, и с Сурией Садековой (куратор выставки. — прим. BURO.). Они попросили меня поразмышлять, как меняется и эволюционирует музей. «Мы хотим сделать, с одной стороны, выставку халатов, а с другой — картин абстрактного искусства. Поставить их в диалог». Получилась выставка, у которой нет обязательной дидактической, образовательной составляющей, где непременно нужно узнать какие-то даты и названия. Ты просто прогуливаешься и рассматриваешь, тренируешь насмотренность — поэтому она подойдет зрителю любого возраста. Но халаты тем не менее висят довольно высоко. Мы сделали это специально: хочется, чтобы зрители напрягали зрение, чтобы хорошо рассмотреть их.
Легко ли было найти между ними связь?
Хороший вопрос, потому что перед нами не стояло задачи искать какие-то определенные халаты, определенные картины, сопоставлять их. Картины мы собирали из пяти коллекций, а халаты только из одной — коллекции Александра Клячина. Сначала мы отобрали 100 произведений абстрактного искусства, которые показались нам важными. Только после этого мы поехали в Санкт-Петербург, чтобы посмотреть на халаты. Рассматривая их, мы не думали о выбранных картинах. Затем мы вернулись к выборке полотен и тогда уже попытались отыскать какие-то ассоциации, отражения. Они могут быть разными: симметрия, цвета, ритм, акценты — все, что угодно. Моей главной заботой было показать халаты не как одежду, а как произведения искусства. Для этого их нужно было поставить в определенную ситуацию.
Почему картины и халаты висят напротив друг друга, а не рядом?
Вот представьте: рядом стоят два человека, мужчина и женщина. Когда мы смотрим на них, мы задаемся вопросом: они женаты? Какая между ними связь? Но если они стоят отдельно друг от друга, то мы можем сами ответить на вопрос, что их связывает. Еще я думаю, что женщины могут делать множество вещей одновременно, а мужчины очень последовательны. Выставку нужно смотреть, пользуясь «мужским» методом: сначала одно, потом другое. Так в голове остается воспоминание от халата, пока ты не увидел картину — и наоборот. Они накладываются друг на друга. На этой выставке ваш мозг сильно напрягается, это своего рода упражнение. Для Пушкинского музея сегодня это важно: так люди открывают новые смыслы. Но в одном месте халаты и картины висят все-таки вместе.
Одни халаты висят лицевой стороной, а другие — задней. Почему?
У меня была свобода это сделать — в зависимости от того, что я хотел показать. В центре зала и халаты, и картины вообще лежат на полу, подстраиваясь под ту форму, что я сам нарисовал. Там они двухмерные, а на стене — трехмерные. Третьим измерением становится их тень, она придает свободу и движение.
Не проводили ли вы ассоциации с авангардными скульптурами?
В картинах есть рельеф, но скульптура — это объем; чтобы разглядеть ее, часто нужно обойти вокруг. Поэтому нет. Картины плоские, и халаты мы показываем плоскими, даже их рукава. У нас не было идеи придать им объем, важно было показать визуальные параллели. Хотя в центре экспозиции есть одна картина, которую мы показываем как инсталляцию — это работа Даниеля Бюрена с горизонтальными черными и белыми полосами. Она не висит на стене, а прислоняется к ней под определенным углом — такой ее увидел сам автор.