Все о выставке «Музыка на костях» в «Гараже»

В «Гараже» открылась выставка «Музыка на костях» о музыкальном самиздате с записями на рентгеновских снимках. В преддверии открытия выставки музей устроил кабаре с исполнением классики рок-н-ролла. Экспозицию дополняют плакаты с музыкантами и песни Петра Лещенко, Элвиса Пресли и Эллы Фицджеральд.

Расцвет деятельности бутлегеров, подпольных торговцев запрещенной музыкой, был недолгим и объясняется понятными историческими причинами. В условиях сталинской цензуры и послевоенного оживления экономики пластинки пользовались популярностью среди прогрессивной прослойки молодежи, как и прочие дефицитные товары — одежда и косметика, необходимые для поддержания образа «любителя джаза».

В 60-е дефицит в СССР не закончился, да и цензура ослабла лишь частично, но с изобретением катушечных магнитофонов «музыке на костях» все же пришел конец. Двадцать лет развития этой культуры хоть и упоминают, но глубоко не анализируют. Этим занялся Стивен Хоукс, исследователь лондонского центра X-Ray Audio, посвятивший последние пять лет этому явлению. Мы задали ему несколько вопросов о том, почему «музыка на костях» интересна за пределами стран бывшего СССР и как идея копировать песни на рентген появилась у бутлегеров.

— «Музыка на костях» обычно классифицируется как советский феномен. Это связано только с политическими причинами?

— На самом деле культура «музыки на костях» была не только в СССР. Люди использовали эту технику, чтобы записывать музыку, и в других странах, например в Венгрии. Там это было сообществом маленьких энтузиастов, которые записывали музыку не для продажи. В СССР основной целью было копирование и продажа музыки, запрещенной по идеологическим причинам. Но в обоих случаях они использовали рентген, потому что у них не было доступа к обычным пластинкам.

— Как им вообще пришла идея использовать рентген? 

— На этот вопрос сложно точно ответить. Мы знаем, что запись подобным способом была впервые создана в Будапеште в 1930-х инженером, который экспериментировал с различными видами пленки. Вероятно, это был прецедент, но советский журнал о технике вскоре тоже написал об этой технике. В то время любители и энтузиасты экспериментировали с самыми разными материалами. 

— А можно ли было использовать другие средства в качестве пластинки?

— Да, на выставке вы увидите различные типы дисков, на которых записывали музыку, — из металла, пластика и даже резины.

— В целом выставка посвящена одному из аспектов послевоенной жизни. Как вы думаете, почему нас это сейчас так интересует? Холодная война, хрущевская оттепель, архитектура модернизма — почему все вокруг этим сейчас так вдохновлены?

— Интересный вопрос. Мне кажется, современная эпоха началась после Второй мировой войны, но прошло 70 лет, и сейчас это уже история. Таким образом, то время видело зарождение разных сфер того, чем мы пользуемся сейчас в музыке, искусстве и науке. Меня самого интересует этот вопрос. Хотя после перестройки был отход от советской идеологии из-за ограничений и коллективной памяти, достаточно ли времени прошло сейчас, чтобы осознать, что они стали культурной ценностью?

— Почему вам это интересно как исследователю?

— В этой истории пересекаются несколько тем: холодная война, запрещенная культура, музыка, винил, переработка, человеческая изобретательность и технологии бутлегеров. Для меня как для музыканта это история о том, какое значение может играть музыка и как сильно люди готовы рисковать ради музыки, что особенно актуально в эпоху доступности любого контента в цифровом виде.