Спроси меня обо всем: как устроен проект TheQuestion

«Почему современное искусство дорожает независимо от экономической ситуации в мире?», «Бывают ли у котиков головные боли без видимых причин?», «Как первобытные люди боролись со стрессом?». Вопросами, причем самыми разными, каждый из нас задается постоянно. Однако ответить на все эти «почему», «откуда», «как», «когда» и «где» порой оказывается не так просто. И можно, конечно, сказать, что Google в помощь, но сами знаете, во что иногда превращается поиск истины. С недавних пор эту роль взял на себя проект под названием TheQuestion — ресурс, позволяющий не только найти ответы на насущные и не очень вопросы, но и рассказать что-то, о чем вы знаете, другим. Мы решили разобраться, с чего начинался TheQuestion, и задали собственные вопросы сооснователю проекта журналисту Тоне Самсоновой. 

Почему вы решили создать TheQuestion?
Было несколько проблем, которые я не могла решить в существующих до TheQuestion форматах как журналист, и в какой-то момент показалось, что самый простой способ с этим справиться — сделать свое медиа. Только я тогда не учла, что если делаешь свой сервис, то перестаешь быть журналистом. 

А проблемы были такие: вы периодически встречаете людей, которые вам что-то интересное рассказывают о своей работе, о том, чем они увлечены или что читают, исследуют, преподают. Ну вот, например, встречаете в Лондоне сотрудника контртеррористического подразделения, который в 14 лет был в группировке «Хизб ут-Тахрир» и бегал с оружием по Афганистану, а потом стал работать в отделении по противодействию терроризму. Или молодую девушку из Челябинска, получившую адвокатский статус в Великобритании и при этом никогда не учившуюся на юриста в Англии; или встречаете человека, который рассказывает, как он помогает наркобарону из Мексики через банк HSBC вкладывать деньги в недвижимость, чтобы их «очистить». Наверное, из каждой истории получился бы отличный фильм или длинный текст с рассказом, как это все устроено. Беда в том, что я не могу выбрать, о чем из этого написать, и вообще писать не умею, а сами они не сядут ведь и не напишут. И получается, что огромная часть человеческого опыта и знаний тех людей, которые меня вдохновляют, так никогда и не станет текстами. То есть я их пересказываю дедушке по телефону как забавные анекдоты, но на этом все. Возможно, где-то есть человек, которому необходимо все это прочитать и с этими людьми пообщаться, но он не знает, что надо позвонить мне, что у меня есть нужные телефоны и я готова их познакомить. И это проблема номер один.

Проблема номер два: мне кажется, я умею знакомить людей, и всегда этим занималась. Вы понимаете, ведь если работаешь в публичной сфере, то шапочно знаешь несколько тысяч человек, знаешь, чем они занимаются, в чем они круты, что им интересно. Половина моего дня состоит из того, что я сижу и пишу письма: «Вася, ты искал биофизика, который занимается X, — познакомься с Петей». «Петя, ты искал инвестора, который интересуется биофизикой, — познакомься с Васей». У меня нет ответов на вопрос, но я, как правило, знаю того, у кого этот ответ есть. И мне казалось, я работаю таким «Яндексом», который ищет не по текстам, а по головам и компетенциям.

Была еще проблема меня как читателя — получается, третья. Я не умею читать. Мое внимание не удерживается на длинном нарративе, если мне заранее не объяснили, на какой вопрос он отвечает, и я должна следить за логикой автора, который последовательно излагает свои мысли, не предупреждая, о чем он собрался рассказать на следующей странице. Проблема «многабукоф» не в том, что я не могу прочитать «многабукоф», а в том, чтобы я понимала, зачем их читаю. В результате мое чтение — это всегда прыгание от текста к тексту: я прочитала два абзаца, у меня возник вопрос, но в третьем автор не отвечает на него — я перепрыгиваю на текст, который ответит. TheQuestion предупреждает вас, о чем вы сейчас будете читать. Поэтому время, которое проводит наш читатель на сайте, — это 10—15 минут в мобильном интерфейсе. Люди пишут, что они «залипают», и это происходит потому, что им не надо перепрыгивать на что-то другое.

Ну и еще одна проблема, четвертая. Я хочу вам рассказать о том, например, как снимать боль во время схваток, я это хорошо знаю. Но с чего вдруг я начну вам об этом рассказывать, если вы не спрашивали? А вам, возможно, было бы интересно об этом узнать, если вы завтра собрались рожать. Так что задача сервиса — познакомить того, кто хочет и может рассказать и помочь своим текстом, с тем, кому это интересно и нужно и кто может задать вопрос.

К тому же есть какие-то тексты, которые редактор СМИ решил поставить на главную страницу своего сайта, есть какие-то люди, которых он решил позвать в эфир. А есть люди, для которых он пишет и рассказывает. И не было никакого эффективного способа выяснить, что хотят знать вторые, те, которые читают, и что в связи с этим надо им рассказывать, чтобы они получили информацию, которую ищут. То есть система поиска информации существует сейчас отдельно от тех, кто производит информацию. Вот вы, например, попросили меня дать вам интервью, а вы уверены, что вашим читателям будет хоть как-то интересно это читать? (Кто дочитал до этого места?) Мы тут сидим и производим тексты, не зная, какому количеству людей они вообще нужны. Вы придумываете вопросы, полагаясь на квалификацию и опыт редактора, но это все равно игра «угадал — не угадал». Понятно, что в ближайшие несколько лет эта неэффективность рынка информации будет преодолена. И я думаю, что технология TheQuestion как раз этому поспособствует.

Сколько времени прошло с момента решения создать TheQuestion до начала реализации проекта?
Больше и полезнее уже не будет. С момента решения о том, что надо что-то делать, до момента, когда мы начали работать над TheQuestion, прошло 3 недели. Я выбрала день, в который должна была принять окончательное решение и после которого TheQuestion будет не перспективной идеей, а точкой приложения всех усилий. Реализация — это процесс, а не момент. Вы на старте знаете, какие проблемы ваш продукт должен решать, и у вас есть ощущение, что это будет нужно кому-то, кроме вас. Вы примерно знаете, что надо делать в первый день и во второй, чтобы оно заработало и начало быть полезным. Еще вы знаете, зачем вы это делаете. А все, что происходит после, — процесс работы, и вы стараетесь действовать так, чтобы проблема решалась лучше, а полезность была больше.

Как появились название и логотип? Они кажутся очень логичными и простыми, как и сама идея — «ответы от тех, кто знает». Вариант возник сразу или, как водится, после раздумий?
«Зиквсчн», очевидно, не самое хорошее название для русского уха, и даже Шекспир с «ту би ор нот ту би» нам не помог, хотя мы на него рассчитывали. Но решили, что если получится хорошая штука, то и название будет казаться классным, а если не получится хорошей штуки, то о названии никто и не узнает. 

Фразу «ответы от тех, кто знает» или «найдем тех, кто знает ответ», что больше соответствует сути сервиса, придумать было куда легче, потому что она не требовала придумывания — надо было просто одним предложением написать, чем мы тут занимаемся. Буква Q — непроизносимая, но ужасно удобная вещь. Вы держитесь за ее хвост, как за ручку, а линзу подносите к предмету, как лупу. Q — это такой инструмент.

Логотип TheQuestion придумал и сделал шрифтовой дизайнер Евгений Лукечев. И на сайте его, кстати, спрашивали, откуда взялась буква Q. 

«С момента решения о том, что надо что-то делать, до момента, когда мы начали работать над TheQuestion, прошло 3 недели»

TheQuestion часто сравнивают с проектами-аналогами. И отечественными, и зарубежными. В чем его отличие?
Никогда не думала о том, чем мы отличаемся, нет такой задачи — быть непохожими на других. То есть проснулся утром и думаешь: «А как бы мне стать на всех непохожим?» Ты, скорее, думаешь о том, как те задачи и проблемы, которые тебе надо решить, решали другие люди, подойдут ли их способы, кто умеет делать это лучше всего, у кого можно этому научиться.

А есть ли вообще какие-то правила молодого стартапера, о которых вы узнали, занявшись собственным проектом?
Есть одно правило, помогающее мне работать над вещами, которые я не знаю, как делать. Start Small. Когда ты что-то начинаешь, есть страх, что не получится, все узнают об этом и будут над тобой смеяться. В этом сложно себе признаться, но боязнь провала — это часто то, что останавливает действие. Вы начинаете слишком много рефлексировать, а рефлексия и действие несовместимы. Поэтому в какой-то момент надо перестать думать и рассуждать, а начинать делать. 

Второе правило в этот момент сразу приходит на помощь: глаза боятся — руки делают. Задача кажется слишком большой, но если ты уже начал ей заниматься и не останавливаешься, все будет в порядке.

Есть еще и третье: человек всегда получает то, что хочет. Так что если вы действительно хотите, чтобы получилось, то получится. Вопрос не в том, умеете вы или нет, правильно ли сложатся обстоятельства и повезет ли вам. Внешние обстоятельства менее важны, чем ваше желание. Воля важнее обстоятельств и всего остального.

«в какой-то момент надо перестать думать и рассуждать, а начинать делать»

Хорошо. Тогда такой вопрос: часто ли вы сами спрашиваете на TheQuestion? 
Это утренняя зарядка — прочитать новости, понять, о чем мне в них не рассказали, какие вопросы остались и что нужно спросить, чтобы было интересно.

А что с ответами? Любите превращаться из основателя проекта в эксперта по определенной теме?
Сейчас я пишу серию ответов о том, как устроен TheQuestion, на каких принципах строится работа модераторов, что такое хороший вопрос и что такое плохой вопрос, как давать ответы.

Проект предлагает свободу, ограниченную разве что типичными правилами из разряда «не ругаться матом». Его участники могут сами себя охарактеризовать (графа «Как вас представить»), могут задавать вопросы и отвечать на них, и все это модерируется не редактором даже, а сложившимся сообществом активных пользователей. Интересно узнать, что вы можете сказать о русских людях, живущих здесь и сейчас, после наблюдений за их действиями на TheQuestion? 
Мы часто объясняем поступки других людей, приписывая им какие-то качества. Люди, которые живут в России и говорят на русском языке, такие или такие, поэтому поступают так и вот так. Мы объясняем поведение культурой, исторической памятью, менталитетом, традицией и какими-то еще категориями. Но потом ты сталкиваешься с людьми других традиций, культуры и менталитета и начинаешь проводить над ними небольшие эксперименты, в которых понимаешь, что, в принципе, если британца поставить в определенную ситуацию, он будет вести себя как человек, говорящий на русском языке, и наоборот.

Некоторое количество наблюдений за поведением разных групп людей в разных ситуациях приводит к выводу о том, что сама ситуация и контекст в большей степени определяют то, как люди будут себя вести, чем их персональные характеристики. Я уверена, что моделировать надо контекст, ситуацию и среду. В нашем случае — делать среду, в которой люди настроены на диалог, на обмен информацией, опытом и на интеллектуальную дискуссию. После открывать это для всех пользователей, и все будут демонстрировать те модели поведения, которые приняты в этой среде.

Например, социальная сеть Secret с анонимными сообщениями в России была местом, где обсуждают сексуальные отношения и сплетни, в Лондоне основные сообщения касались зарплат, доходов и того, кто где сколько получает. Можно сказать, что в Лондоне люди все время работают и им деньги интереснее, чем секс, а в России секс интереснее, чем деньги. И это будет ошибкой атрибуции. Люди, скачивающие приложение в России, видели контекст — тут обсуждают секс — и начинали делать то же самое. Люди в Лондоне видели, что тут обсуждают зарплаты, и начинали делать то же. Ситуация, нормы и институты гораздо в большей степени определяют поведение людей, чем их внутренние обобщенные качества.

В книге о том, как в России открывалась Ikea, Леннарт Дальгрен пишет, что ему говорили: русским нельзя давать доступ в магазин, где все лежит просто так, они будут красть. Но он был уверен, что создал такую среду, где покупателям хорошо, они знают, что им доверяют, и оказалось, что в России количество поломок мебели на этаже, где везде можно сидеть, все трогать и во все играть, гораздо ниже, чем в Европе, а воровства практически не было.

«САМА СИТУАЦИЯ И КОНТЕКСТ В БОЛЬШЕЙ СТЕПЕНИ ОПРЕДЕЛЯЮТ ТО, КАК ЛЮДИ БУДУТ СЕБЯ ВЕСТИ, ЧЕМ ИХ ПЕРСОНАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ»

Вы сами очень внимательно относитесь к реакции аудитории и следите за ней. Это видно, например, по комментариям, которые вы оставляете под вопросами или какими-то замечаниями. Довольно часто критика людей, скрывающихся за экранами компьютеров, бывает действительно резкой. Вас это как-то задевает?
Я часто оставляю комментарии под вопросами и ответами, но, как правило, просто прошу людей яснее высказывать свои мысли или точнее формулировать вопрос, чтобы всем было понятно, о чем спрашивают. Я не веду споров о том, что такое хорошо и что такое плохо, с людьми, которых мало знаю, эти разговоры возможны только с близкими. Мне важно, чтобы мы с друзьями говорили на одном языке и придерживались какого-то похожего набора базовых ценностей, на этом строится близость. Но зачем же мне близость с миллионами людей, которые заходят на TheQuestion? Мне интересна дискуссия с ними, и чтобы она состоялась, мне важно понять, что им кажется важным, и попросить их ясно формулировать свои мысли и вопросы.

Вот сейчас на сайте есть подборка «Феминистки отвечают на TheQuestion». По количеству материалов, появляющихся о феминистках в медиа, понятно, что эта тема актуальна. Как и у кого возникла идея вводить такие подборки? Как вы выбираете темы?
Подборки могут создавать все пользователи TheQuestion, то есть каждый может, если хочет взять на себя роль редактора медиа, создать подборку вопросов и ответов по теме, которая ему кажется важной — и опубликовать. Пока эта функция открыта всем, кто пишет запрос нам в социальные сети. Там есть подборки про рак, про феминисток, про ИГИЛ, про то, как учить английский язык. Они появляются в зависимости от того, что интересно пользователям.

Вы живете в Лондоне. Думали о развитии проекта в сторону его появления за границей?
Да.