Жан-Клод Бивер: "Я — босс на фабрике "игрушек"

В разгар самой крупной часовой и ювелирной выставки Baselworld мы делимся с вами интервью с одним из самых влиятельных представителей индустрии, человеком, умеющим «предвидеть» будущее, — Жан-Клодом Бивером, который буквально вчера объявил о сотрудничестве Google и Intel с TAG Heuer. Господин Бивер является председателем совета директоров марки Hublot, генеральным директором TAG Heuer и в целом руководит часовым направлением группы компаний LVMH. Мы часто заводим дискуссии о том, что такое успешный человек и каковы у него шансы стать счастливым. Господину Биверу это точно удалось. 

Я успела рассказать коллегам, что планирую брать у вас интервью, и первое, о чем они мне поведали, — это о вашем везении и невероятной харизме. Вот хочу спросить у вас: что лично вы, харизматичный человек, вкладываете в понятие «харизма»?
Харизма — это одно из многочисленных доказательств нашего неравенства. Я вот, например, католик, и католичество всегда обращает внимание на то, что каждый ребенок от рождения равен другому. Думаю, это не совсем верно. Люди, рожденные в хорошей семье, имеют совершенно другие возможности по сравнению с теми, кто появился на свет в неблагополучной.

То же самое с харизмой. Это то, что мы получаем от рождения, что-то очень особенное. У вас не получится научить человека быть харизматичным. Харизма тесно связана с идеей лидерства, поскольку лидер без харизмы априори не может быть таковым. Он не сможет объединить людей. К тому же лидера очень часто определяет его способность любить. Люди хотят быть с вами, если вы любите их, делитесь с ними, прощаете их. Недаром в песне одной из самых знаменитых музыкальных групп The Beatles поется: «Все, что нам нужно, — это любовь». В этой же песне они говорят: «Все возможно». Это два величайших жизненных урока. Вот что я думаю о харизме.

Люди знают вас как человека, который принимает большое участие в жизни общества. Но вы известны и как пассионарий, который изменил часовую промышленность. Почему вы приняли решение прийти именно в часовую индустрию?
В детстве у меня была страсть к паровым машинам. Когда я повзрослел, пришлось расстаться со своими старыми игрушками и завести новые — часы. Могу сказать, что последние очень похожи на первые. Посмотрите на обратную сторону моих часов. Самая настоящая машина! 

К счастью, мои «игрушки» для меня — это не только удовольствие, но еще и работа. Считайте, что я босс на фабрике игрушек. (Смеется.) И получается, что я как бы и не работаю вовсе. Мне не нужны выходные. К этому нелегко прийти, но надо пробовать. Многие молодые люди даже не пытаются. Я провожу около 40 конференций в год, чтобы научить молодежь тому, как найти собственную страсть. Я говорю им, что если они будут лишены любопытства, им никогда не найти дело всей жизни. Нельзя родиться со страстью к чему-то. Достоевский родился со страстью. Пикассо был рожден со страстью. Но они — исключения. Мы — нормальные люди. У нас изначально страсти нет. Но! Мы должны искать ее. Например, если вы видите красные и желтые розы и вам действительно интересно, вы будете размышлять: «Как это возможно — один и тот же цветок, но разного цвета?» Вы задаете вопрос и хотите знать ответ. А вот если в вас отсутствует любознательность, вы никогда не найдете себе занятие по душе. 

Вы начинали свою карьеру в Audemars Piguet и проработали там пять лет, потом выкупили бренд Blancpain, затем перешли в Omega. Для Швейцарии это очень быстро. Расскажите об этом.
Пять лет — это хороший срок, чтобы научиться чему-то. Отличное начало! Мои первые пять лет истекли, и я спросил у компании, когда на меня возложат большую ответственность. Я понимал, что могу идти дальше — могу преображать вещи. Но мне ответили, что это возможно лишь после 14 лет обучения. Слишком долго, особенно когда ты молод. Поэтому я ушел. В 1981 году вся часовая промышленность потерпела крах. И я увидел в этом возможность для самореализации. К чему я все это говорю? А к тому, что поражение не имеет значения. Мы учимся на поражениях. Мы не можем сразу добиться успеха. Вот почему, когда кто-то присылает мне резюме, я отвечаю: «Хорошо, вы мне рассказали о том, чего добились, а теперь расскажите о своих неудачах». 

«куда бы ни пошел наш клиент, он должен видеть нас. Если он увидит нас лишь однажды, то быстро забудет»

Сколько вам было лет, когда вы решили купить Blancpain? 
Это произошло в 1981. Мне тогда было 32 года. Бренд перестал функционировать в 1959 году. На момент покупки там попросту ничего не было — именно поэтому они отдали его мне так дешево.

Когда я продавал Blancpain, я был в отчаянии. От меня ушла жена, и это был настоящий шок. У меня случились отношения с другой женщиной, которая была со мной только из-за денег. И тогда я понял, что у меня нет ни любви, ни пристрастия. Я оказался мертвым. Живым, но мертвым. Я позвонил Николасу Джорджу Хайеку (одному из основателей компании Swatch — прим. Buro 24/7) и продал ему свою «страсть». Позже спросил у него, можно ли мне вернуться в компанию. Он позволил, и мое возвращение к жизни состоялось. А затем, спустя 10 лет, я снова женился. И двумя годами позже у меня родился ребенок. 

На самом деле все, что вам нужно, — это любовь. Я вырос, окруженный любовью. Наша семья была наполнена ею. С одной стороны, это делает ребенка сильным, но с другой — дети должны иногда сталкиваться с поражениями и проблемами, которые закаляют их и делают еще сильнее. Я до определенного момента не знал подобных бед. Развод с женой стал моим первым поражением в жизни. Но, слава Богу, теперь у меня все хорошо. Я руковожу департаментом часов крупнейшего производителя предметов роскоши LVMH. 

Вы во многом прославились после возрождения часовой марки Hublot. Эти часы сегодня повсюду: куда ни глянешь — везде Hublot... 
Это стратегия. Мы считаем, что куда бы ни пошел наш клиент, он должен видеть нас. Если он увидит нас лишь однажды, то быстро забудет. Но когда он встречает нас повсюду, то начинает верить, что мы — часть его образа жизни.

Как вы определяете круг ваших клиентов?
Очень легко и просто. Это предприниматели, антрепренеры. Люди, которые являются лидерами. Не последователи. 

Я знаю, что когда Бернар Арно предложил вам стать частью его команды, вы не сразу дали положительный ответ.
Я сказал ему, что должен сначала закончить свою работу в Hublot, чтобы управлять брендом параллельно.

Каким количеством людей вы управляете?
У меня около 2600 сотрудников.

Как они относятся к вам? Вы встречаете с их стороны сопротивление вашей воле? 
Я не диктатор. Просто я помещаю людей в определенные рамки, чтобы они пели вместе со мной одну и ту же песню. Как такового сопротивления я не встречаю. Конечно, бывают некоторые исключения. И они всегда могут найти себе другое, более подходящее место.

В вашем ведении теперь такие марки, как TAG Heuer и Zenith. Не могли бы рассказать об их будущем?

Конечно. TAG Heuer будет молодежным брендом, и мы собираемся продавать часы по цене от $1000 до $5000. Здесь мы хотим быть модными и современными. Именно по этой причине было принято решение начать сотрудничество с Карой Делевинь. TAG Heuer будут напоминать Hublot, но только в десять раз дешевле. 

А с Zenith все очень просто. Концепт можно описать как вечность, заключенную в корпус. Подлинное искусство, которое вечно.

Вы довольно тесно сотрудничаете с Россией. Какие будут у вас напутствия для ваших российских партнеров?
Я могу сказать только одно: каждый сложный период приносит возможность. Трудные времена — наиболее благоприятные для сильных людей, они всегда самые выигрышные. Поэтому никогда не сдавайтесь. Доверяйте себе, любите людей и будьте творческими.