Беднее, но умнее: как меняется культура потребления при слабом рубле
Зона некомфорта
Экономика России в этом году и так стагнировала, но потом начался запрет на ввоз продуктов, падение рубля, медицинская реформа, после которой без работы останется персонал целых поликлиник, пугающий мелких предпринимателей новый неподъемный налог, делающий мелкий бизнес просто невыгодным, официально объявленное противостояние с Западом и общая атмосфера нестабильности в стране, которая долго эти связи с Западом устанавливала. Ну и мы просто обеднели хотя бы потому, что цены поднялись и еще поднимутся, когда закончатся старые запасы, а зарплаты почти никому не индексируют, поскольку работодатели, наоборот, стали еще больше экономить по тем же общим причинам.
Первые траты, от которых отказывается сейчас средний класс, — поездки за границу. Для людей, привыкших посещать Европу чуть ли не через выходные, эта приятная привычка уже стала роскошью. И эти же люди стали своеобразными заложниками в собственной стране, из которой, согласно опросам, 75% жителей и не планировали уезжать на новогодние каникулы, то есть они и будут продолжать считать санкции пустяком. Соответственно, для привыкших ездить заканчивается и дешевый европейский шопинг. Одеваться придется больше в России, но из-за валютного краха опять же западная одежда станет все менее доступной. Потребление упадет сначала на одну социальную ступень, потом будет падать дальше в зависимости от того, насколько глубоким будет кризис.
Следующим пострадает ресторанный бизнес. Уже пострадал. Сначала, еще летом, у ресторанов упала посещаемость на 20—35% из-за закона о запрете курения в общественных местах. Потом по ним ударили санкции. Теперь огромные рестораны, например, в торговых центрах, где раньше вечером нельзя было найти столик, стоят пустыми. Аналитики говорят, что 15% заведений, а то и больше, закроется в ближайшее время, но это еще и означает, что у русских изначально странные привычки относительно ритуала еды. Конечно, если ты ходишь в ресторан не столько есть, сколько "проводить время", и процесс еды заменен светско-социальным, от ресторанов отказаться легко. В России массово так и не возникла, например, привычка быстро завтракать в кафе перед работой: обратите внимание, рестораны заполняются во время бизнес-ланчей и вечером, а утром вы часто там завтракаете в гордом одиночестве, если только у вас не деловая встреча. В Москве и так было мало ресторанов — всего 7 500 на 12-миллионный город. Теперь их станет еще меньше, но, если закроются плохие сушечные и кафе с названиями вроде "Вечернее", я как потребитель горевать не буду. Скорее, выживут рестораны с правильным соотношением "цена — качество" и со своей аудиторией.
Конечно, отказ от приятных привычек очень индивидуален. Если человек влюблен в Рим, он будет жить в хостеле, но все равно продолжит туда ездить, пусть и реже. Если вы привыкли встречаться с друзьями в ресторане, где вас устраивает качество еды, обслуживание и атмосфера, вы будете туда ходить, экономя на чем-то другом. В конце концов, если вы купите не дизайнерское пальто, а пару лет походите в пуховике из Uniqlo, тоже ничего страшного не случится. Другое дело, что не очень понятно, почему именно вы должны ужиматься из-за политических разборок.
В конце концов, если вы купите не дизайнерское пальто, а пару лет походите в пуховике из Uniqlo, тоже ничего страшного не случится
Вообще кризисы неизбежны и полезны: если они случаются, значит, в экономике вскрывается нарыв, и это сигнализирует, что так дальше жить нельзя, и новые обстоятельства продиктуют другую экономическую реальность. Умные люди предвидят такие всплески и заранее к ним готовятся, а не сломя голову, как у нас в нулевые годы, бегут в торговые центры, будто они и есть вершина всего, что предлагает современная цивилизация. Этот голод по блестящим побрякушкам должен уйти, совсем как гламур золотой эпохи Голливуда, неуместный во время экономического спада. Публичное выставление богатства должно наконец начать восприниматься как вульгарное, нуворишская психология — как старомодная. Люди, которые сожалеют о прошедшей благополучной эпохе потребления нулевых, просто не видят дальше собственного носа и не готовы к новой реальности — точно так же, как не были готовы люди к капитализму после распада СССР.
Очень показательная история произошла с Джоан Кроуфорд во время Великой американской депрессии. На протяжении всех 1930-х, пока длился кризис, она была ярчайшей звездой Голливуда. Пока уровень жизни в стране падал, гонорары звезды росли: с тысячи долларов в неделю в 1931-м до почти 10 тысяч в 1937-м. По тем временам это были огромные деньги. Но в следующем году, накануне окончания кризиса, она была объявлена "кассовой отравой" и вмиг уволена с родной студии MGM. Она тяжело пережила этот удар, но только от него выиграла — подписала гораздо менее выгодный контракт со студией Warner Bros., но с правом самой выбирать роли, а не плыть по течению и соглашаться на все подряд. В итоге в 1945-м она нашла роль своей жизни в драме "Милдред Пирс", за которую получила "Оскар", перешагнув из статуса звезды в разряд серьезных актрис, и это продлило ее карьеру еще на три десятилетия. Данная история о том, что кризисы часто позволяют нам наконец начать жить так, как мы давно хотели, но отказывались думать об этом из-за привязанности к офису, зарплате и комфорту. Кризис выбивает нас из зоны комфорта, и именно тогда мы начинаем по-настоящему двигаться и жить полноценно.