Второе пришествие ЦДЛ: обновленный ресторан Дома литераторов

За 125 лет своей жизни особняк на Поварской был родовым дворянским гнездом, масонской ложей, ночлежкой для пролетарской бедноты, конторой писателей и рестораном не для всех. В 1932 году по просьбе Максима Горького здание передали Союзу писателей, а в 1957 столовую для инженеров человеческих душ превратили в ресторан, который тут же стал центром московской жизни. Под 15-метровой хрустальной люстрой, подаренной буревестнику революции Сталиным, исключали из писателей Пастернака, обмывали договор о завершении холодной войны, любовались красотой Джины Лоллобриджиды, Марлен Дитрих целовала руку Константину Паустовскому, ссорились и мирились члены советской культурной элиты, вели переговоры ельцинские олигархи.

Священный трепет перед легендарным рестораном с псевдоготическими дубовыми панелями витал в воздухе до прошлой зимы, когда интерьер обновило отечественное архитектурное бюро Wowhaus, а на кухню пришла команда Алексея Зимина. Однако уже спустя полгода ее сменил шеф Федор Верин, который, следуя курсом новой русской кухни, постепенно изменил доставшееся ему наследство в восхитительно патриархальном ключе. Его меню вполне можно рекомендовать как альтернативу лучшим местам с русской кухней Москвы. Хотя Верин решает теорему русской кухни не как уравнение со многими неизвестными, а как простое арифметическое действие, в его ходах достаточно изящества и возможностей удивить.

Чебуреки с рыбой и мясом раздуваются от важности воздушными шарами (для этого их беспрерывно купают в кипящем масле), голубцы с плотным фаршем являются на стол не иначе как в тиаре из капустного чипса и изумрудной мантии из шпината, утиную грудку холодного копчения оттеняет в салате ошеломительно сладкая морошка. Сейчас в ЦДЛ, как в настоящем большом барском доме, почти все делают сами: и ржаные тальятелли для бефстроганова, и хлеб с орехами, который можно есть без масла булками, и маринованную рыбу. Сами коптят стерлядь, спинку которой подают с соусом из серых креветок, сами солят помидоры, огурцы и сливы (и соления эти сравнимы разве что с произведениями старосветской помещицы Пульхерии Ивановны). Подают все это с достоинством истинных наследников графини Олсуфьевой: без новомодных ухищрений, но в современном духе, без суеты, но с обстоятельной подробностью. Скорее всего, Верин нащупал золотую середину, которая одинаково близка и старожилам ЦДЛ, и новым его гостям. Вкусно есть в аристократических интерьерах — не это ли мечта победившего пролетариата?