Виктория Исакова: "Ради роли я бы никогда не откусила человеку ухо"

Времени либо катастрофически не хватает, либо оно длится бесконечно долго и кажется, что секундная стрелка движется так же медленно, как часовая. Кем же оно для нас является — союзником или врагом? Спросить об этом мы решили у Виктории Исаковой, друга компании Omega. Плотный график съемок позволяет ей в полной мере оценить всю значимость времени.

Почти у каждого человека есть фильмы, которые он считает шедеврами кинематографа и постоянно пересматривает. Какие фильмы входят в ваш список «бессмертных»?
Есть две картины, которые я могу пересматривать бесконечно: «Унесенные ветром» и «Красотка». И почти все фильмы с Одри Хепберн — пройдет еще не один десяток лет, а они останутся всеми любимы.

Когда вы играете в кино, вы ведь не видите реакцию публики, в отличие от театра. Вам удается во время спектакля следить за эмоциями зрителей? И было ли так, что, уловив их настроение, вы начинали импровизировать на сцене, чтобы больше привлечь их внимание?
Когда ты слышишь реакцию зрителей, то начинаешь «купаться» в ней. В театре происходит обмен энергией, но тем не менее, играя комедийную роль, стараешься не идти на поводу у публики, не ждать этой самой реакции.

Есть роли, которыми вы особенно гордитесь?
Есть роли, за которые не стыдно. А про то, что горжусь чем-то, что сделала сама, вроде как и рассказывать неприлично.

Почти у каждого актера есть роль мечты. О какой роли мечтаете вы?
Я не мечтаю о ролях. Для меня роль сама по себе, без идейного вдохновителя, без истории, которая кем-то прожита и выстрадана, не имеет никакой ценности.

Но в одном из своих интервью вы упоминали, что хотели бы сняться у Педро Альмодовара.
Это разные, несопоставимые вещи — мечтать о конкретной роли у режиссера или о работе с режиссером в глобальном смысле. Для меня важна личность и задумка автора, ведь, играя, ты попадаешь в его мир. И в этом смысле мне бы хотелось оказаться в мире Педро Альмодовара. А грез о какой-то определенной роли у меня нет.

Как вам работа с Кириллом Серебренниковым?
Мне нравится многое, что он делает, и от работы с ним я получаю настоящее удовольствие. Он художник, и это проявляется во всем. У Кирилла безупречный вкус, и рядом с ним творческая атмосфера. Наша последняя совместная работа — фильм «Ученик», съемки которого проходили летом в Калининграде. Мне очень интересно посмотреть готовую картину, потому что время, проведенное на съемках, было по-настоящему прекрасным.

Бывает, что, прочитав сценарий, вы видите свою героиню по-другому и пытаетесь привнести в нее свои черты, которые, на ваш взгляд, ей могут быть присущи?
Работа на площадке — это соавторство. Есть партнеры, заданные обстоятельства, которые влияют на рисунок роли. И прекрасно, когда все на одной волне и есть возможность и время вместе придумывать историю и персонажа на площадке.

А часто спорите на площадке?
Я не из спорщиц и всегда стараюсь принимать концепцию режиссера. Мне кажется, здесь важнее уступить автору, ведь это его кино/спектакль, его режиссерское видение. Другое дело, что, выбирая меня, режиссер подразумевает, что я привнесу что-то свое в образ, и это нормально. Поэтому нужно правильно выбирать друг друга: режиссеру — артистов, артистам — режиссера, тогда все будет гармонично. И хотелось бы в нужное время попадать в нужное место и в нужные руки. В этом случае ты получишь максимум удовольствия от процесса. Вообще, актерская профессия — она про удовольствие, иногда через муки и страдания. И весь наш путь — непрерывная погоня за удовольствием, энергией счастья. Это реальный адреналин. Иногда на площадке стоит такой энергетический заряд, что электростанции заряжать можно.

Часто бывает, актеры настолько вживаются в роль, что потом герой фильма начинает жить уже в реальной жизни. У вас ведь было что-то похожее с ролью Марины Цветаевой после фильма «Зеркала». Как справляетесь с такими вторжениями?
Роли, конечно, на тебя действуют. Но я стараюсь очищаться. В какой-то момент ты понимаешь, что информации слишком много, мозг перегружен. Для актера счастье в этом смысле — иметь короткую память. (Смеется.) На сцене, конечно, сложнее. В репертуарном театре спектакли играются годами.

Что для вас значит выступать в театре им. Пушкина, в труппе которого вы состоите, и в «Гоголь-центре», где вы много играете? Есть ли разница в эмоциях и атмосфере, которые вы ощущаете в этих театрах?
Поразительно, насколько они разные. Две непохожие друг на друга любовные истории. Театр ведь тоже имеет свойство отбирать своего зрителя. И в обоих театрах внутри все устроено совершенно по-разному. Мне сложно объяснить это словами. Но в каждый из них я хожу за разными впечатлениями.

Есть разница между съемками в сериалах и фильмах? Где вам играть интереснее?
Разницы нет. Разве что технически: в сериалах больший временной интервал, протяженность, поэтому роль тяжелее выстраивать и держать в голове. Сейчас, к счастью, сериалы уже мало чем отличаются от кино — и в плане производства, и в плане конечного результата.

А был сериал, благодаря которому вы получили какой-то совершенно новый опыт?
Любая работа дает новый опыт, хотя бы просто потому, что ты всегда играешь в новой команде. Поэтому странно было бы выделять какую-то конкретную работу. В «Братьях Карамазовых», например, несколько лет назад у нас была интересная задача: исторические костюмы, очень сильные тексты и глубокие темы нужно было адаптировать для современного восприятия. Это очень сложный, но интересный опыт.

 

Повлияла ли популярность на восприятие вами себя и окружающих?
Я вообще не понимаю, что такое популярность. В чем она измеряется? Мне же не кидается никто на шею. (Смеется.)

Но вас ведь стали больше узнавать.
Ничего кардинально не изменилось. Только график плотнее стал: появляются какие-то новые предложения, проекты, помимо актерской работы. А еще свобода появилась. Известность в любой профессии дает свободу. В моем случае это выбор ролей. Но вместе с этим повышается и уровень ответственности, так как, что бы ты ни сделал, это посмотрят. И посмотрят более придирчиво.

Есть вещи, которые могли бы заставить вас отказаться от роли?
Если говорить о разумных вещах, то нет. Например, ради роли я бы никогда не откусила человеку ухо. (Смеется.) Не касаясь крайностей, нет ничего, что я не сделала бы ради роли. Я могу похудеть, потолстеть, побриться налысо, но должна быть роль, которая это оправдывает. Я должна понимать, что в этом есть острая необходимость. Если роль действительно оправдывает такие изменения, то для меня нет никаких табу. Я бы даже, наверное, в спортзал согласилась пойти и железяки тягать. (Смеется.) В этом плане я отличница: когда есть четкий мотиватор, у меня сразу появляются и силы, и желание.

Вы же не только получаете, но и отдаете много энергии.
Поэтому временами включается режим экономии энергии. Например, ничто не заставит меня сниматься в двух картинах параллельно, и тем более, как раньше, в трех.

Даже три было одновременно?
Так часто случается, предложения накладываются одно на другое. Много лет назад один мой партнер, знаменитый артист, который был старше меня, сказал: «Ты что делаешь? Никогда не бери параллельные картины». Я тогда посмотрела на него и подумала: «Какой-то нездоровый человек, наверное, он думает, что у меня миллион ролей и я могу легко отказаться от двух, сыграв только в одной». Сейчас уже у меня на такое нет ни сил, ни желания. Я хочу сосредоточиться на одной роли. Кроме того, ты теряешь в качестве, когда хочешь объять необъятное.

Какое значение для вас имеет время? Какое определение вы можете ему дать?
Я прочитала прекрасную цитату, которая четко объясняет мое понятие времени: «Время сокращается в минуты счастья и растягивается в часы страданий». О времени хочется забывать, если говорить гипотетически. Но с другой стороны, оно структурирует нас, делает жизнь более понятной, упорядоченной. Я, например, всегда должна знать, который час. (Смотрит на циферблат своих Omega, с безелем, украшенным бриллиантовым паве, на строгом сером ремешке.)

Помните свое знакомство с Omega?
Конечно. Я была на съемках в Португалии, в Лиссабоне, и в выходной с друзьями оказалась на блошином рынке. Там было очень много всего. Купила там себе серебристое портмоне, потом еще что-то и вдруг оказалась перед развалом с часами. Я стала рассматривать все и увидела среди них совсем маленькие золотые часы с бриллиантами на крохотном, как таблетка, циферблате на тоненьком кожаном ремешке. Я прямо загорелась, стала их рассматривать. Это были часы Omega, точно не скажу, но примерно 1960-х годов. Цена была очень кусачая, и я все стояла и советовалась с друзьями. Тогда один из приятелей мне предложил их оставить и прогуляться. И если за это время захочу к ним вернуться, то их стоит купить. Я согласилась. Ходили мы еще часа два, наверное, и я поняла, что хочу к ним вернуться. Когда пришла, они были проданы. Хозяин развала сказал, что очень долго пытался продать эти часы и так вышло, что купили их именно сегодня. Я была расстроена до слез. Те часы навсегда остались в моем сердце. Затем мне посчастливилось познакомиться с брендом в реальности — не с винтажной историей, а с современной. Это настоящая любовь. Благодаря этому бренду я стала носить часы. Для меня Omega — альянс функциональности и ювелирного искусства. Вообще, что очень подкупает, в этих часах есть характер, я четко отличаю их от других брендов. У меня целая коллекция их часов, а когда какие выбрать — зависит от настроения.

Как вам выставка Her Time?
Она фантастическая. Я агитирую всех своих знакомых на нее сходить. Каждая представленная там модель — произведение искусства. Особенно приятно, что это все находится в таком доступе, — не каждый соберется на выставку в музей. А так, проходя мимо, можно наблюдать такую потрясающую коллекцию. Организаторы выставки — большие молодцы.

На мужские часы Omega засматриваетесь?
Да, но, когда я примеряю мужские модели, на моей кисти они смотрятся слишком большими. Это единственное, что меня удерживает от покупки.

Представьте, что у вас есть 24 часа вне земного календаря, 366-й день в году. Что бы вы делали и с кем хотели бы его провести?
Можно прямо пофантазировать? Даже если этих людей уже нет в живых?

Да.
Здорово. Тогда у меня несколько вариантов. Я бы хотела провести его с очаровательной Вивьен Ли и двумя безусловными гениями — Эйнштейном и Чайковским. Побеседовать с ними, попытаться понять, что происходило у них в голове, как рождались их невероятные идеи. Нам всегда не хватает времени, и мы часто забываем, что во все века, даже у самых гениальных людей, было двадцать четыре часа в сутки. Эта мысль бодрит и вдохновляет двигаться дальше.

Фотограф: Егор Васильев
Стилист: Екатерина Табакова