Состояние несоответствия между анатомическим полом индивида и его гендерной идентичностью. Слово “транссексуал“ начали употреблять в конце 1950-х годов. Тогда же, благодаря гормонам и хирургии, стало возможно физически стать женщиной. Сегодня эти люди работают моделями, снимаются в кино и выигрывают на международных конкурсах. Но в середине прошлого века они жили совсем в другом мире — мире вечного безмолвия и одиночества, беспокойства, безнадежности и отчуждения. Однако нашлись те, кто тогда попытался изменить сознание людей, оголяя запретные темы и показывая изнанку жизни.
В 1959 году шведский фотограф Кристер Стрёмхольм переехал в известный парижский район Пигаль, где в ночное время суток снимал жизнь улиц. Он был не просто сторонним наблюдателем, но и непосредственным участником этой жизни: Кристер познакомился с проститутками и транссексуалами с Плас-Бланш, дружбу с которыми пронес через два с лишним десятилетия.
В те времена страной управлял генерал де Голль и его “тетушка Ивонн“, которая была воплощением морали и человеком крайне старомодных взглядов, что способствовало созданию пуританской атмосферы в стране. Именно она определяла жизнь транссексуалов, которые, не имея шансов на полноценную работу и поддержку со стороны общества, вынуждены были заниматься проституцией, чтобы скопить денег на операцию по смене пола. Каждую ночь Кристер брал свою трубку, старую "лейку", пару пленок и отправлялся в бар. Все знали, чем он занимался. Ведь он никогда не фотографировал исподтишка. Он работал без вспышки, используя только тот свет, что был. Со временем он развил технику ночных съемок.
Кристер стал одним из великих фотографов XX века: он смотрел на своих моделей как на мифические существа и с гордостью представлял их своим друзьям.
Она создала самые “нормальные“ фотографии людей с отклонениями и уникальные фотографии “нормальных“ людей. Но Диану Арбус интересовали скорее не аномалии, а диссонанс. В своих работах она фиксировала то, на что многие закрывали глаза: одиночество, бедность, сумасшествие. И тем самым выявила суть и плоть повседневной жизни. Каждая ее фотография — это “секрет в секрете“. Ведь Арбус считала, что чем больше фотография рассказывает, тем меньше зритель знает.
В своих непрекращающихся поисках реальности Диана Арбус часами ходила по улицам, разыскивая героев для своих фотографий. Транссексуалы попадали в объектив ее камеры, так как были морально не похожи на других. Большинство людей боятся травматического опыта, а они были “травмированы“ от рождения. Поэтому Арбус считала, что они прошли жизненную проверку. Для нее они были “аристократами“.
Ричард Аведон сказал, что в жизни, фотографиях, смерти Дианы Арбус не было ничего несущественного или банального. Может, именно поэтому она смогла своими работами изменить сознание людей.
Питер Худжар создал портреты Сьюзен Зонтаг и Энди Урхола, но именно снимок транссексуала Кэнди Дарлинга на смертном ложе Артур Данто назвал шедевром, одной из величайших фотографий столетия. Работы Худжара не просто картинки, они о рождении и смерти, о жизни. Еще в начале своей карьеры Худжар отошел от мира моды и рекламы и направил свои силы на создание фотографий, связанных с субкультурой сексуальных меньшинств. Хотя этим он не ограничивался. В его работах эротический мотив тесно связан с индивидуальностью изображаемого. Но его снимки сложно назвать эротикой — скорее, это преклонение перед фактурой обнаженного тела, игра света и акцент на чертах лица.
Худжар не очень любил моделей с идеальными формами, а предпочтение отдавал “паталогиям“, так как его интересовала гипнотическая сила того, что выходило за рамки общепринятой нормы.
Один из любимых сюжетов Худжара — обнаженные мужчины, сидящие на стуле на фоне белой стены. Просто, но каждый портрет по-своему уникален. При этом его модели часто совершают иносказательные действия: онанируют, сосут большой палец ноги. Но заметно, что каждый кадр продуман и отобран, хотя сам Худжар говорил, что обычно у него нет заготовленного наперед плана, кроме одного: дать ситуации или объекту раскрыться самим, ведь, что получится на фотографии, зависит от того, что будет происходить в действительности.
Единственное, чего требовали все эти люди и тогда, и сегодня, — это права быть собой. Ничего больше. Они всего лишь пытались получить право на собственную жизнь и собственную личность. Их чувства находились в постоянной борьбе с их разумом, что создает вторую натуру в человеке. Но они верили, сомневались, отрицали, притупляли свои эмоции, что делало их особенно чувствительными, сводило с ума. У них была бесконечная надежда и один шанс из тысячи. Но когда они достигали цели, то испытывали такое полное и глубокое довольство, которое попросту недоступно людям здравомыслящим.