15 пунктов насчитывал документ под названием «Куда пропал Лукас». Список начинался относительно оптимистичным «Потерял мобильный телефон» и заканчивался безнадежным «Женился на другой». Прошло три дня. Мое состояние точнее всего можно было охарактеризовать как кому.
После работы мы сидели в баре недалеко от офиса, где собралась знатная компания бездельников по случаю презентации какого-то нового коктейля на основе бурбона. Бармен крутил бутылки, бил стаканы. Я смотрела перед собой, Кити и Викуся пытались вернуть меня к жизни.
— Погоди-ка, что было последним, что он тебе написал?
— Шшш, не говори «последнее», — запретила Викуся.
— То есть я имею в виду «крайним»? — Кити трясла мою руку.
— «Трижды выпрыгивал из душа, чтобы посмотреть, не написала ли ты», — процитировала я наизусть. Это никак не вносило ясности в ситуацию.
Официантка устало перенесла опустошенные бокалы со стола на свой поднос: «Что-нибудь еще?»
— Повторите, — не глядя распорядилась Кити и прижала меня к себе. — Слушай, он точно скоро напишет, я уверена, есть какая-то причина.
— Как минимум 15 штук… — согласилась я.
— Какая-то совершенно нормальная причина, — уточнила Кити. — Но все же запомни: никогда не стоит ставить на парня все.
Но на самом деле я понимала, что все 15 причин — это блеф, перевод бумаги и чернил. С Лукасом произошло то же, что случалось со всеми до него. Всех моих бывших рано или поздно забирал Руся. Это было неизбежно: Руся никогда не упускал своего. Я расскажу вам, как это всегда происходит: на горизонте появляется классный парень. Он пишет смс, заглядывает в глаза и смешнее всего шутит, когда я неподалеку. Мы идем на свидание: первое, второе, а если повезет, то и третье, он целует меня у подъезда и строит планы на совместный уик-энд, а потом исчезает навсегда. Впервые это случилось, когда мне было лет 20, симпатичный молодой фармацевт шептал в темноте: «Не думай ни о чем, не время, не время». Потом застегнул до самого подбородка синюю ветровку и сказал на прощанье: «Там Руся приехал за мной. До завтра!» — больше я его не видела. А Руся продолжал приезжать. Глупо было думать, что он упустит Лукаса — моего идеального, веселого, горячего, смешного и самого желанного парня в мире.
— Только его тут не хватало! — Кити прикрыла глаза рукой, словно козырьком.
— Ты о ком? — огляделась Викуся.
— Вон тот парень, не помню, как его зовут. Он работает в светской хронике «Бонджорно Стайл». Если он нас сфотографирует, они наверняка напишут к этому какой-нибудь отвратительный комментарий.
— «Светские львицы», например, — уныло подала голос я.
— Кити Гашевская с подругами, — предположила Викуся.
— Пусть лучше держится подальше! — прошипела Кити, но фотограф уже направлялся прямиком к нашему столику, лавируя между официантами.
— Привет, «Цвет моды»! — сказал он, салютуя баночкой колы, которую держал в руке, сплошь забитой татуировками.
Ответом ему была тишина.
— Отличная съемка в крайнем номере, это Костик снимал? Реально круто. Марио Тестино.
Викуся хотела было что-то сказать относительно Марио Тестино, но вместо этого ударилась зубами о край бокала и продолжила хранить молчание.
— Ладно, — безмятежно улыбнулся он, — сделаем фото?
Он наставил на нас объектив, и мы не шелохнулись. Он выглянул из-за него немного растерянно.
— Нет? Ну нет, так нет. А хороший был бы кадр.
— Издевается, гад! — прошипела Кити, когда он отчалил от нас прочь и уже озарил вспышкой лица каких-то более приветливых девушек.
— Он еще просто не знает о том, что приготовила для них Барбара, — улыбнулась Викуся.
Пока я пребывала в состоянии, скажем так, частичного присутствия, Кити и Викуся решали важнейшие проблемы: нужно было что-то делать с этим депутатом-поэтом. Более того, снова звонила жена губернатора: ее обновленная коллекция Birkin жаждала внимания. Роскомнадзор прислал штраф, и кто-то должен был нести его к «Армани». Лана забраковала половину кадров с фотосессии с комментарием «Какая тут вообще идея? В чем смысл?». Ванечка рвал на себе волосы и испытывал, по его словам, «стресс на грани суицида». А мне казалось, что все они маются какой-то ерундой.
Ювелирная съемка в общем-то тоже пришлась совершенно некстати. Я не выпускала из рук телефон и смотрела в сторону сияющих каратников Chopard разочарованно, как будто они не сдержали данного мне обещания.
Удивительный факт: консультанты в ювелирных бутиках отличались просто королевской снисходительностью и даже были приветливы. Может быть, потому что им было слишком скучно сидеть целыми днями, запертыми в компании драгоценных камней и швейцарских механизмов. Во всяком случае, когда на закате дня мы заявились в бутик с кроликом, котом и собакой, которые были моделями на этой съемке, все проявляли куда больше заботы о животных, нежели о Vertu в оранжевой телячьей коже, который нужно было разместить в кадре. Это было приятно.
Верзила-охранник, втиснутый в хорошо скроенный костюм, не отходил от кролика и посматривал на него с теплом. «Эх, и вкусно у меня выходит крольчатина!» —добродушно хвастался он. Кролика по имени Кэрол принесла Викуся и теперь предпочитала не оставлять питомца наедине с этим любителем мяса и отвлекала его разговорами: «А были случаи, когда у Вас пытались что-то украсть? Не может быть!» Лана доставила на «съемочную площадку» собственного чихуахуа по кличке Джек: она высадила его из уютной сумки Burberry, выгрузив вслед за ним комплект мисочек Blumarine. Джек мелко дрожал, перебирая лапками возле ноги Ланы, перехваченной бантом босоножки Christian Louboutin.
— Сын, — строго обращалась она к нему, — ну не все в жизни «резорт энд спа», иногда и поработать надо. Принесите нам все в бежевой гамме, пожалуйста: желтое и розовое золото, коньячные бриллианты, песочная и коричневая кожа.
Облаченные в перчатки консультанты подносили украшения на бархатных подносах, словно сервируя для нас ужин из множества блюд.
— Сколько стоят эти часы? — деловито осведомлялся Костик, тыкая пальцем в хронограф Zenith.
— Два миллиона, — отвечал консультант, почесывая Джека за ушком.
Снимки получались отменными. Все знают, что переиграть в кадре собаку невозможно, тягаться с ней могут разве что бриллианты багетной огранки. В нашем распоряжении было и то и другое, поэтому дело спорилось. Коту мы предлагали часы Tag Heuer, спрятанные между банками кильки. Джек привередливо дергал носом, когда сапфировые кольца Boucheron подносили к нему слишком близко. А вот кролик Кэрол что-то ел. И слишком долго никто не обращал внимания на то, что ужином его стала длинная цепь от Gucci.
Цепочку, наполовину съеденную зверушкой, извлекали тайно от консультантов (хотя охранник, кажется, обо всем догадался): Костику пришлось проявлять нездоровый интерес к первому попавшемуся украшению и заставлять всех продавцов рассказывать о нем во всех подробностях. В это время Викуся с какими-то заклинаниями копалась в пасти у животного, а Лана в итоге прекрасно сыграла спонтанную покупку: «Знаете, мне нравится эта цепочка, я ее возьму. Нет-нет, не надо упаковывать, я уже положила ее в сумочку. Снимите деньги с карты, пожалуйста».
На следующий день после всего этого Викуся нервно стучала карандашом по открытому «молескину», крохотная фарфоровая чашечка с эспрессо едва не подпрыгивала в такт.
— Да не переживай ты так, никто не винит Кэрола! Он же не нарочно, он животное, в конце концов! И Лана вообще не расстроилась.
— Что? При чем здесь Кэрол! — карандаш отчаянной ракетой полетел в сторону Кити. — Меня бесит эта школа! Вот придумали какую-то ерунду!
— Какая еще школа? — хмуро откликнулась Кити, проигнорировав пикирующий снаряд.
— Вот и я говорю: какая еще школа? Этому разве можно научить вот так? «Привет, прочитайте-ка мне лекцию, и я стану стилистом»? Вот ведь класс, что ж я тогда так мучилась!
Кити молча переставила кофе на соседний стол.
— Школа стилистов! Ужас! Как это вообще может быть!
Добиться от Викуси вразумительных объяснений относительно причины ее гнева было невозможно, поэтому пришлось погуглить самой и выяснить, что в городе N появилась некая школа стилистов, которая набрала первый курс студентов и собиралась за 2 месяца непрерывных занятий и практики сделать из них специалистов, годных для модных активностей самого широкого профиля. Викусю, прошедшую этот путь самостоятельно, такой нежданный фарт для новичков ошеломил и разозлил. Весь день она рвала бумагу, швыряла ручки, теряла заколки, бросала трубки, путала Баленсиагу с Бальменом — иными словами, бесновалась.
— Слушай, ну, может, тебе сходить туда?
— Это худшая из шуток столетия, — кусочек сахара был прицельно запущен в сторону принтера.
— На разведку, — не отступала Кити. — Придешь, посидишь там тихонько, посмотришь, что там происходит.
— Ты еще скажи, научиться чему-нибудь! — Викуся поднялась из-за стола и удалилась.
Разумеется, она записалась на ближайшее занятие. Было решено, что я должна ее сопроводить.
— Ты вроде собиралась не привлекать к себе внимания? — я сняла солнечные очки и вопросительно посмотрела на Викусю.
Она нервно ковырнула асфальт каблуком:
— Мне следовало надеть на себя мешок?
— Нет, что ты, — я запоздало поцеловала ее в обе щеки, стараясь не потревожить чалму, завязанную у нее на голове, и не примять внушительных размеров гофрированный бант, помещенный на плече ее блузы. — Выглядишь божественно.
— Это Vivienne Westwood, знаешь какой винтаж?! Ты тогда едва родилась.
— Да уж, старье.
Школа стилистов располагалась в небольшой фотостудии, которая, в свою очередь, была затеряна в коридорах бывшей текстильной фабрики «Калина». На стене висел экран для проектора, сидеть можно было на стульях или на подушках. В центре многозначительно стоял высокий табурет, предназначенный для лектора. Мы с Викусей пробрались в самый дальний угол. Однако чалма и бант не дали нам остаться незамеченными: головы одна за другой поворачивались в нашу сторону. Я хотела провалиться. Викуся достала помаду и невозмутимо накрасила губы, не глядя в зеркало, хладнокровная, как самурай.
Организатором занятий была милейшая девушка с манерами кинодивы прошлых лет. В благоговейной тишине она едва прислонилась к табурету, расправила пышные кружева своей юбки и вздохнула: «Добрый вечер, сегодня мы поговорим о людях, занимавших фронт-роу на неделе моды в Милане. Появились новые персоналии, которые необходимо знать…» Вдруг выражение ее лица изменилось. Она прищурилась, словно стараясь лучше разглядеть что-то вдали, и снова безбожно смяла юбку руками.
— Дорогие мои, на нашем занятии сегодня присутствует… Боже, надеюсь, что я не ошибаюсь. С нами сегодня лучший стилист города! — она направилась в нашу сторону с распростертыми объятиями, прежде чем Викуся успела встать и изобразить что-то вроде поклона, раздались аплодисменты.
— Ну да, я заблуждалась. Каждый может ошибаться, — скажет Викуся на следующий день. Коронованный стилист, давший целых два автографа. — В сущности, школа стилистов — это прекрасная идея. Кстати, завтра я уйду пораньше: меня пригласили читать лекцию о феномене Кьяры Ферраньи.
— Продажная твоя душа! — рассмеется Кити. — Эми, у тебя телефон звонит, какой-то длиннющий номер!
Здесь замрем в вакууме своих догадок, как замерла тогда я. Досчитайте сейчас до 15 не спеша и поймете, что это вечность для того, кто звонит и слышит длинные гудки.
Человеком, слушающим гудки, был Лукас.