Курс на Брюссель: выставка The Belgians. An unexpected fashion story

Владимир Гридин отправился в Брюссель на открытие выставки The Belgians. An unexpected fashion story и теперь рассказывает, чего стоит от нее ждать

Выставка с эпическим названием, открывающаяся сегодня для широкой публики в брюссельском культурном центре BOZAR, станет центральным событием лета в бельгийской столице. Помимо нее программу Summer of Fashion («Лето моды») составят сопутствующие экспозиции Bellissima (вольная цитата из прошедшей в Риме выставки, посвященной итальянской моде 1950—60-х, времен «Голливуда на Тибре»), Primadonna (к 150-летию одноименной марки бельгийского женского белья), а еще инсталляции в витринах лучших бутиков бельгийских дизайнеров и мультимедиа-перформанс актуальной художницы Линдер по мотивам архивов Maison Margiela.

Сумрачный, непривлекательный Брюссель ассоциируется скорее с общеевропейской бюрократией, чем с модой. Возможно, именно поэтому решено оживить его культурный ландшафт чем-то более фривольным, чем заседания Еврокомиссии. Формально выставка посвящена столетней истории бельгийской моды, от  пионеров до поколения будущих ее звезд. Однако центральное место отведено тем, кто создал бельгийской моде громкое имя — «антверпенской шестерке». Ворвавшиеся в международную моду в начале 1980-х Вальтер ван Бейрендонк, Анн Демельмейстер, Дирк ван Саен, Дрис ван Нотен, Марина Йи, Дирк Биккембергс превратили тихую буржуазную Бельгию в пристанище богемных бунтарей. Их артистический взгляд на вещи, помноженный на страсть к деконструктивизму, примитивизму и минимализму, не мог пройти незамеченным в эпоху яппи и показного потребления.

Сумрачный, непривлекательный Брюссель ассоциируется скорее с общеевропейской бюрократией, чем с модой

Куратор выставки Дидье Верварен, экс-арт-директор исторического аксессуарного дома Delvaux, считает, что выставка отмечает важный этап: «В 2012-м Раф Симонс сменил Джона Гальяно в Dior, в 2014-м Гальяно пришел в Maison Margiela. 2015-й становится началом новой эры бельгийской моды».

Сюрреалистичный характер бельгийского дизайна одежды подчеркивается с первого экспоната — реконструкции сюртука из ковровой дорожки Ника Вандерворста. Со знаменитыми бельгийскими сюрреалистами Рене Магриттом и Фрицем ван дер Берге были дружны основатели Maison Norin, близкого по стилю к дому Chanel. Армия из сорока манекенов с затянутыми папиросной бумагой головами демонстрирует выбивающуюся из мейнстрима моду 70-х — начала 80-х: эксперименты с трикотажем, многослойностью, принтами, эпатажными аксессуарами вроде седел вместо поясов. Вероник Леруа, Бернхард Вильгельм, Вероник Бранкино, Питер Пилотто, Жан-Поль Нотт, Крис Ван Аш, Джозефус Тимистер — все стоят рядом.

Оливье Тейскенс, Диана фон Фюрстенберг (уроженка Брюсселя), лучший шляпник страны Элвис Помпилио «представляют» свои работы на фоне собственных портретов. Драгоценная «Золотая шпулька», награда за выдающееся мастерство и образность, впервые врученная в 1982 году Анн Демельмейстер, сияет на фоне репродукции шпалеры XVII века. Эти тканые ковры в свое время играли роль одновременно и модного журнала (фасоны платьев можно было копировать), и рекламного проспекта брюссельских ткачей.

Армия из сорока манекенов с затянутыми папиросной бумагой головами демонстрирует выбивающуюся из мейнстрима моду 70-х — начала 80-х

Креативность, авангард, эксперимент — эти идеи снова и снова возникают, объединяя разные разделы выставки: от посвященного школам модного дизайна (сейчас их десять в стране с 11-миллионным населением) до демонстрирующего способность Анн Демельмейстер создать платье для фигуры Девы Марии в одной из церквей или утонченное белье Карин Жильсон, раздевавшей героиню «Скайфолла»; от усыпанных 3 000 бриллиантов ботильонов A. F. Vandevorst до топа из пластикового пакета из-под вина Maison Margiela; от выкрашенного куркумой платья до шарфов Жан-Поля Леспаньяра с мастерски составленными из ветчины и колбас принтами.

Но так ли все ладно в бельгийском королевстве? Первой большую моду покинула Марина Йи, предпочтя бизнесу искусство и преподавание. За пару часов до открытия выставки она с кистью в руке работала над коллажем, призванным демонстрировать креативность бельгийской моды. Могучий бородач ван Бейрендонк, сотрясавший подиумы авангардными коллекциями мужской одежды, стал респектабельным ректором Антверпенской академии искусств и автором успешной детской линии для компании JBC. Анн Демельмейстер отошла от дел. Мартин Маржела больше не работает в собственном доме. Те, кого называют новой волной, nouvelle vague, подозрительно напоминают своих предшественников и вновь и вновь обращаются к проверенным образцам конца 80-х: панк, авангард, деконструктивизм, shabby chic.

Похоже, что бунт «антверпенской шестерки» против буржуазности все еще остается парадигмой бельгийских дизайнеров. Только молодые бунтуют уже не против буржуазности, а против бессилия бюрократической системы, которая не в состоянии дать негласной столице Евросоюза чистые улицы без бомжей, единый язык и сильную власть. Несмотря на сказанные перед открытием выставки Дианой фон Фюрстенберг слова: «Страх — не то чувство, которое нам нужно. Мода может спасти мир, потому что это не только одежда, но и способ мыслить», — получается беззубо, скучно, впроброс. Потому молодых бельгийцев мало кто знает, а у бельгийской моды образуется совсем уж неожиданная история. An unexpected fashion story.