"Клетки" и жизнь: ретроспектива Луиз Буржуа в Москве

Летом этого года «Гараж» переехал из своего временного павильона, построенного Шигеру Баном, в новое здание, которое из павильона «Времена года» стараниями Рема Колхаса и его команды превратилось в музей современного искусства. Его открытие немедленно окрестили #открытиемгода, и вспоминать о нем в Москве и за ее пределами явно будут еще долго. И дело не только в шумных вечеринках, собравших в парке Горького весь арт-свет, но и в экспозиционной программе, состоявшей сразу из восьми выставок и позволившей москвичам разобраться, в том числе, в творчестве Катарины Гроссе, Риркрита Тиравании и Яеи Кусамы — художников, произведения которых в рамках персональных выставок в России показывали первый раз. Тогда же, на пресс-конференции, организованной по случаю переезда, музей объявил, что осенью его ждет ретроспектива французского скульптора Луиз Буржуа.

И если выставки Гроссе, Тиравании и Кусамы были скорее показательным выступлением, демонстрирующим, что собрать разом экспозиции таких разных, но одинаково важных для современного искусства художников музею еще как под силу, то ретроспектива «Луиз Буржуа. Структуры бытия: клетки» видится уже невероятно серьезной работой, проведенной «Гаражом» вместе с Фондом Луиз Буржуа и мюнхенским Домом искусства. Собранные здесь скульптуры, инсталляции, рисунки и живопись укладываются в восемь десятков работ, рассказывающих о художнице, ее жизни и ее искусстве так же полно и подробно, как и записи в дневнике. Творчество для нее стало выражением и предметным воплощением воспоминаний и связанных с ними страхов, коих у Буржуа набралось немало. Причины крылись в сложных отношениях в семье: властный отец обладал не самым простым характером и к тому же не особо скрывал свой роман с гувернанткой Луиз — англичанкой, нанятой для обучения девочки английскому языку. Выйдя много лет спустя замуж за американского искусствоведа Роберта Голдуотера и уехав с ним в конце 30-х годов в Нью-Йорк, Луиз Буржуа не перестанет думать о прошлом и не забудет о своих смешанных чувствах: работа в студии для нее всегда будет оставаться некоторой вариацией психотерапевтических сеансов.

Оставив прежнюю жизнь, но не прошлое, во Франции, за океаном Буржуа приобретет характеристику франко-американского художника и скульптора. Скульптурой, впрочем, она начнет заниматься не сразу, первое время отдавая предпочтение живописи. Главный козырь московской выставки — цикл скульптурных инсталляций под названием «Клетки» — так и вообще появится лишь в 80-е годы, когда Буржуа переедет в студию в Бруклине, размеры которой позволят ей стать в своем искусстве еще более монументальной. «Мне нужны мои воспоминания. Они — мои документы», — выведет она на французском почтовом мешке, превратившемся в часть одной из первых «Клеток», и до конца будет верна своей установке. Эти инсталляции открывают дверь в сознание Буржуа, хотя точнее было бы сказать, что они становятся щелью: между дверными проемами, разбитыми или целыми окнами, между прошлым и настоящим. Заставляя зрителя подглядывать, скульптор выплескивает все свои фобии и страхи — прежде всего для того, чтобы освободиться от них самой. Она явно не думает о том, чтобы кому-то понравиться, стать узнаваемой или цитируемой. В предметах, когда-то разбросанных по разным уголкам дома, если не целой страны, и собранных в сюжетные инсталляции, сквозит такая личная боль, не заметить которую попросту невозможно.

Например, работа «Разрушение отца», датированная 1974 годом, вновь напоминает о сложных отношениях в семье художницы. Двойственные чувства, которые Буржуа испытывала по отношению к отцу, здесь проявляются сполна. Несмотря на всю свою любовь, она никак не могла простить ему постоянные супружеские измены и деспотичность. «Разрушение отца» представляет собой кровавую расправу: сама Луиз, ее сестра, брат и мать за ужином разрывают его на куски и бросаются поедать того, кто еще несколько минут назад мучил их. Еще одним важным для Буржуа символом стал паук, который в ее работах находит фигуративное воплощение. Он для художницы — квинтэссенция образа матери. Поводов для сравнения Буржуа обнаружила сразу несколько: как паук свою паутину, мать Луиз ткала гобелены и так же, как паучиха, заботилась о своем потомстве. Проявление не арахнофобии, но исключительной любви, паук обретает масштабы действительно запредельные — как проросшая перед входом в музей 9-метровая скульптура Maman (1999) — или остается совсем небольшим, но оттого не менее значительным — как, например, в «Клетке VII» (1998). Находя в своем подсознании все новые и новые сюжеты, Буржуа метафорично или прямо описывала свое прошлое, которое действительно cтало документами, право заглянуть в которые получили и мы.

Выставку «Луиз Буржуа. Структуры бытия: клетки» можно увидеть в музее современного искусства «Гараж» до 7 февраля.